Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930)

История криминологии в СССР определяется как ее реформаторскими целями, так и влиянием социалистической идеологии. На раннем этапе ученые пытались через создание профессиональных криминологических организаций систематизировать изучение преступности в свете своего стремления к общественным реформам и развитию науки, одновременно откликаясь на потребность государства понять и искоренить преступность. В период НЭПа цели эти не были взаимоисключающими, однако после 1930 года криминологические исследования в том виде и объеме, в котором они велись, стали потенциально слишком вредоносными, чтобы сохранить им право на существование в глубоко идеологизированном климате сталинской эпохи. В конечном итоге криминология как дисциплина не смогла стать автономным форумом, где специалисты задавались бы вопросами по поводу процесса социалистического строительства или высказывали альтернативные взгляды на советское будущее. Более того, выявляя те точки, где цели общества и меры государства вступали в конфликт с поведением его граждан, криминологи превращались в потенциальную угрозу государственной стабильности и тем самым нормам, которые сами же и пытались установить. При Сталине государство утратило интерес к анализу преступности как барометра прогресса социалистического строительства. Хуже того, исследования преступности подтверждали ее живучесть и подрывали представление о том, какой большой шаг к социализму был сделан за первую пятилетку. Поскольку, следуя сталинской логике, предпосылки для преступности при социализме были искоренены, любые правонарушения теперь можно было назвать «пережитками прошлого», все еще имевшими место в узких кругах непросвещенных крестьян — кулаков и «врагов народа», которые до сих пор не поняли сути нового порядка. Соответственно, преступность из отклика на общественно-экономические условия превратилась в свидетельство сопротивления или признак противостояния. Более того, сдвиг в пенитенциарной политике от исправления заключенных к государственной эксплуатации их труда еще больше приглушил интерес режима к тому, чтобы выявлять мотивы и свойства преступников и заниматься их реабилитацией[372]. Разумеется, преступность в СССР сохранялась, но никто уже не занимался нюансированным изучением ее причин и средств ее искоренения.

Взгляд назад — сохранение влияния раннесоветской криминология

Криминология возродилась в 1950–1960‑е годы в рамках десталинизации общества, которая началась посте знаменитого «тайного доклада» Хрущева на XX съезде КПСС в 1956 году, где впервые были преданы огласки преступления сталинской системы. Призыв к обновлению «ленинских норм» в советской политике подтолкнул правоведов к тому, чтобы взглянуть назад, на раннесоветский период и на тогдашнее законодательство, которое можно было взять за основу для воссоздания советских норм [Solomon 1978: 36]. Впрочем, новая послесталинская криминология должна была тоже быть «ленинской», что означало строгое следование принципам марксизма-ленинизма как в теории, так и на практике. Пытаясь возродить свою дисциплину на принципах, выработанных их предшественниками в 1920‑е годы, криминологи послесталинского периода сочли необходимым дистанцироваться от «ошибок» прошлого, особенно от взглядов на личность преступника, высказанных по ходу диспута в Коммунистической академии, и провести четкое разграничение между методологией раннего периода и собственным более «советским» подходом.

Герцензон, правовед, который, в качестве выпускника Института советского права Московского государственного университета участвовал в середине 1920‑х годов в деятельности тогдашних криминологических организаций и публиковал статьи по разным аспектам криминологических исследований, встал в 1956 году во главе процесса возрождения криминологии и перестроения ее в соответствии с принципами марксизма-ленинизма[373]. Участвуя в 1929 году в диспуте в Коммунистической академии, Герцензон заявлял: «Исследование личности преступника <…> ни в какой степени [не может] решить вопроса о причинах преступности» [Диспут 1929: 61]. Хотя он и сам критиковал собственную дисциплину, особенно в части психиатрического подхода, он сохранил верность основным принципам криминологических исследований. Уже в 1945 году, призывая вернуться к изучению преступности, Герцензон подчеркивал, что основной причиной ликвидации криминологии стала деятельность криминологов «с неправильных теоретических позиций». Он, тем не менее, считал, что подобные недостатки не означают, что изучение преступности следует прекратить, и указывал на необходимость реорганизации исследований в соответствии с «принципами социалистической науки уголовного права» [Герцензон 1945: 17]. Новая криминология, о которой мечтал Герцензон, должна была стать более «советской», чем та, которая существовала в 1920‑е годы.