Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930)

Несмотря на методологические расхождения, все сотрудники Государственного института подчеркивали важность практической и теоретической работы, направленной на достижение целей социализма, а именно – искоренение преступности. По словам Б. С. Утевского (1887–1970), профессора и пенолога, много писавшего о подростковой преступности, уголовном праве и организации исправительных работ, в задачи Государственного института входило исследование преступности с научной, марксистской точки зрения, «для объективного изучения преступности в переходную от капитализма к социализму эпоху». Он отмечал, что, используя уголовную статистику, Государственный институт вскрывает направления и тенденции в преступной деятельности, поэтому материалы его исследований могут использоваться в практической работе судов и милиции [Утевский 1926: 569]. Кроме того, Гернет отмечал, что Государственный институт принципиально отличается от криминологических организаций в Западной Европе и на американском континенте, поскольку занимается прежде всего социально-экономическими причинами преступности как общественного явления (сюда включались психологические и психиатрические факторы, наряду с социальными и экономическими), а не антропологическими характеристиками отдельных правонарушителей [Гернет 1922: 30–32][136]. Утевский подчеркивал:

Широта поставленных ему задач, научно-практический характер его работ, марксистский метод, положенный в основу его трудов – все это делает Государственный институт по изучению преступности первым и пока единственным учреждением подобного рода не только в нашем Союзе, но и в Европе и даже во всем цивилизованном мире. <…> Создание Государственного института лишний раз подчеркивает, что, несмотря на ограниченность денежных ресурсов, советское государство не только не сокращает научной работы в Союзе, но и создает новые научно-исследовательские учреждения и дает им возможность широкой и плодотворной деятельности[137].

Помимо решения вышеупомянутых задач, Государственный институт представлял советскую криминологию на международном уровне. Многие его сотрудники до революции активно участвовали в деятельности международных криминологических организаций, поэтому на них оказало сильное влияние развитие этой дисциплины за пределами России, за которым они пристально следили. Гернет полагал, что создание Государственного института будет способствовать укреплению международной репутации советской криминологии, поскольку институт станет не только первой в мире организацией с марксистским подходом к преступности, но и флагманом полного разрыва с ломброзианской криминальной антропологией. Гернет подчеркивал, что недосмотры в публикациях, равно как и неудачный выбор названий для других криминологических организаций (особенно саратовского и московского кабинетов) повлекли за собой ложное толкование сущности криминологических исследований в Советском Союзе. Будучи социологом-криминологом, он сетовал:

Московский кабинет по изучению личности преступника и преступности, выдвинувший в своем наименовании на первое место изучение личности преступника, вызвал в иностранной печати обидные предположения, что он «является продолжением дела проф. Ломброзо», что для него на первом месте стоит психиатрическое исследование. <…> К сожалению, Московский кабинет еще больше дал пищи этим ошибочным предположениям, выпустив брошюру, в заглавии которой слово «преступность» совсем исчезло, а осталось одно изучение личности преступника. Еще менее удачным было наименование аналогичного учреждения в Саратове «Кабинет криминальной антропологии». Оно говорит о сужении работы, которого в действительности не было [Гернет 1922: 33].