Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930)

На раннем советском этапе криминологи уделяли значительное внимание женской преступности. При том что, по их мнению, после построения социализма должна была исчезнуть любая преступность, сохранение женской преступности в переходный период стало значимым фактором, отражавшим как незавершенность социалистической революции на этапе НЭПа, так и неспособность женщин полноценно влиться в советское общество. Криминологи полагали, что традиционная замкнутость женщин в бытовой сфере не дает им вступать в соприкосновение со сложными реалиями общественной жизни и наемного труда – с «борьбой за существование», как это называли специалисты[147]. Согласно их выводам, женщины в этой связи были плохо подготовлены к тому, чтобы взваливать на себя то или иное бремя и справляться со стрессовыми ситуациями – а таковых было много по причине тяжелой жизни в период войны и изменения юридической ситуации из-за политики большевиков: женщины вышли из дома и влились в ряды трудящихся. Кроме того, криминологи подчеркивали, что женщины продолжают придерживаться дореволюционных традиций, практик и нравственных устоев, что и обусловливает их отклики на житейские проблемы. Тем не менее, специалисты были убеждены, что, когда женщины на равных с мужчинами включатся в общественную жизнь и «борьбу за существование», когда улучшится их материальное положение и они усвоят новую социалистическую мораль советского государства – а все это произойдет при переходе к социализму, – женская преступность отомрет.

Одновременно с этим криминологи подчеркивали роль женской сексуальности в преступном поведении. Женскую сексуальность напрямую связывали с репродуктивной физиологией: специалисты исходили из того, что цикл беременности, родов, менструации и менопаузы ослабляет психику женщин и делает их более подверженными как влиянию «устаревших» взглядов, так и внешнему давлению. Специалисты даже выяснили, что на совершение женщинами определенных преступлений, таких как детоубийство и мужеубийство, влияют традиционные представления о «правильном» сексуальном и общем поведении женщин: женщины пытаются найти баланс между давлением общества и своим личным опытом. В контексте раннесоветского общества, где двигателем общественных реформ была вера в способность социализма, в силу его прогрессивности, преобразовать саму суть человеческого поведения, интерпретации женской преступности, основанные на физиологических факторах, по сути, и служили объяснением упорного антисоветского поведения определенных представительниц женского пола. Советские криминологи приспособили традиционную трактовку женской преступности, основанную на потенциально деструктивной сущности бесконтрольной женской сексуальности, к новым обстоятельствам переходного периода, выдвинув общественно-экономические объяснения, включавшие в себя элементы биологического и психологического. При том что криминологи даже хотели, чтобы женская преступность сближалась с мужской по мере включения женщин в общественную сферу и «борьбу за существование», они по-прежнему стояли на том, что основным фактором женской преступности остается неспособность женщин контролировать свои поступки и чувства в моменты сильных физиологических потрясений, как правило, связанных с репродуктивными функциями женского организма. Профессионалы не высказывали предположения, что женщины-правонарушительницы предрасположены к совершению преступлений именно по причине своих биологических особенностей, а вместо этого утверждали, что влияние физиологии ослабляет сопротивляемость женщин и мешает им рационально реагировать на проблемы. Репродуктивная сущность женщин служила дополнением к понятию женской общественной «незрелости» – результату традиционной замкнутости в домашней сфере, – в итоге криминологи получали логичное объяснение того, почему «устаревшая» мораль, толкающая женщин на преступления, все еще существует, а также находили рациональную причину якобы проявлявшейся у женщин неспособности стать полноправными участницами советской общественной жизни. Тем самым женская сексуальность оставалась основополагающим фактором в объяснении женской преступности: она определяла суть этой девиации, равно как и поле соответствующих криминологических исследований.