Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста

Поэтому, мне оставалось только ждать, пока грянет новый финальный срок приватизации квартир и сама Лариса будет вынуждена решать вопрос с моей выпиской либо с разделом квартиры, после ее приватизации.

Рассчитывать на ее логику я не мог. Её логика оказалась поразительным образом похожа на логику судей — и там и там здравый смысл попросту отсутствовал, а логические выводы, обосновывались не фактами, а самим наличием этих выводов. Полагаю, именно этим объясняется успех многих ее исков.

Суд не имел законных оснований меня выселить, о чем было соответствующее решение предыдущего суда. Значит, суду оставалось только вселить меня. И здесь играл значение лишь тот факт, что она активно препятствовала моему проживанию по месту прописки. Именно это я и должен был доказать в суде. Попытка Ларисы утверждать, что она и не против моего вселения, тут же опровергалась ее же злобными словами, что с «этим извергом в одном помещении она жить не будет».

Мне нужно было также доказать факт, что я стремился вселиться в нашу квартиру, но получил отказ. Благо одна из таких попыток произошла в присутствии участкового, я попросил его помочь мне вселиться по месту прописки. Участковый позвонил Ларисе и минут тридцать выслушивал ругательства в мой адрес. В порыве «страсти» Лариса кричала ему (милиционеру), что если только он попытается войти в ее квартиру вместе со мной, то она вызовет наряд милиции. Участковый на суде подтвердил этот факт.

В силу вышеуказанного у суда не оставалось иного выхода, как выдать предписание на мое вселение.

Однако в законе отсутствовал и до сих пор отсутствует механизм совместного проживания двух семей в отдельно взятой неприватизированной квартире. Поэтому суд не смог определить порядок пользования квартирой после моего вселения, что сводило на нет решение суда о вселении. Парадокс заключается в том, что коммунальные квартиры, де- факто, у нас существуют, а закон, де-юре, не признает факт их существования.

Я бесцельно бродил по улице, шурша осенними листьями, и заглядывал в окна квартир, где жили довольные люди, довольные хотя бы тем, что имели свое собственное жилье. И некому было жаловаться: бог далеко, а закон не выполняется. Чего говорить, если у нас в стране не обеспечивается прожиточного минимума даже для фронтовиков, которых в живых то осталось несколько десятков на всю страну. Куда уж государству до меня с моими проблемами.

Казалось бы, если после развода члены семьи остались в одной квартире, то закон должен определить правила, по которым они будут жить. Например, установить, кто и сколько будет платить за жилье, как они будут использовать общую часть квартиры (кухня, туалет, ванная) и т. п.

В нашем случае суд ушел от решения всех этих проблем, делая свое же собственное решение практически невыполнимым.

Кстати, у свидетеля Вайнер, точно такая же ситуация — она живет в квартире с бывшим мужем. Оба ненавидят друг друга и просвета в этой ситуации не видно. Думаю, отчасти именно в силу этих обстоятельств, Вайнер свидетельствовала в поддержку своей подруги, Ларисы. Лариса в этом смысле, как хороший психолог, совершенно правильно выбрала свидетелей по «уголовным делам». Все женщины-свидетели разведены и имеют зуб на бывших мужей, обжегшись на молоке, считают всех мужчин свиньями. Это идеальные кандидаты на то, чтобы исказить факты, а точнее сфабриковать их, так, чтобы суд стал на защиту «бедной и несчастной женщины», собственно как и получилось.

С юридической точки зрения нет сомнения, что данное дело должно быть выиграно:

1) Имеется решение суда, запрещающее истице выселить ответчика. Т. е., фактически жилая площадь закреплена за ним законодательно по месту прописки, не смотря на то, что супруги развелись.

2) Имеется желание ответчика сохранить за собою данную часть жилплощади.

3) Свидетели подтвердили, что ответчик пытался вселиться, но истица не пускала его в квартиру.

Суд закономерно выдал предписание судебным приставам о вселении. Но в силу правового вакуума суд не определил и не мог определить процедуру общежития в этом случае.

Как всегда закон не продуман и не имеет реального механизма его обеспечения.

В данном случае логично было бы предусмотреть обязательную приватизацию квартиры и выделение долей ее владельцам, с приоритетной возможностью выкупа доли у совладельца.