К этому мы пришли бы естественным путем, если бы наше государство несколько раз не переносило сроки приватизации. А так пока у Ларисы было три года резерва, за которые она надеялась меня тем или иным способом выписать из квартиры, она не шла ни на какие договоренности по этому поводу и естественно тянула с приватизацией.
Очередная дата приватизации 1 марта 2010 года также была передвинута и масса таких же горемычных семей, вынужденных после развода жить в одной квартире, осталась со своими проблемами. При этом чиновники приводили какие-то нелепые аргументы в пользу продления срока приватизации, хотя очевидно, что за 20 лет приватизации, все кто хотел, уже приватизировали свое жилье.
— Встречный иск, это игра по правилам судебно-правовой системы. Это гармонирует с ее энергией. А потом, развитие уже достигнутого в деле по выселению успеха, также — верно рассчитанный удар. Понятно, что ты сознавал, что большого смысла с позиции нормальной логики в данном иске нет. Но есть энергетическая составляющая всего этого — обернуть энергию врага, его силу — против него же. Этот прием часто используется в боевых искусствах. Тем более, что жилье, это ее слабое место и любой удар в этом направлении ослабляет ее, — сформулировал свою позицию Сергей.
— А как еще можно обернуть энергию судебно-правовой системы против нее же?
— Данная система, по сути гнилая внутри, очень не любит, когда кто-то узнает об этом. Поэтому если создать ситуацию огласки конкретного дела, то система будет вынуждена оправдываться и избавляться от тех своих элементов, что «явно опозорили ее честь и мундир». Этот механизм заложен в самой системе. Именно по этому сценарию проходят показательные суды.
— Ух ты. Надо попробовать.
11. Дело 9. О разделе совместно нажитого имущества
Дело было заведено в 2004 году. Лариса использовала это дело как еще один фактор материального и морального давления на меня по вопросу выписки из нашей квартиры. Собственно, особо делить было нечего. Включение в список раздела вилок, ложек, гвоздей и молотков, и т. п. — не имел смысла, но Лариса включала всё, особенно в мою часть списка.
Хотя я оплатил все долги за квартиру и за аренду ее кабинета, оставил ей около 20 тысяч рублей на проживание, а как потом выяснилось, она еще и украла у меня банковскую карточку с 17 тысячами. Это перекрывало любую разницу между вещами, которые я взял с собой, и которая и без того была в ее пользу.
Но как я уже сказал цель у нее была иная: втянуть в очередные судебные дрязги (мне приходилось ездить в Академгородок из города, затрачивая 2 часа только на дорогу). У нее на всё был ответ: «Выпишись из квартиры, а я закрываю все эти дела».
Однако по порядку. Перед тем как уехать я составил списки раздела тех вещей, по которым у нас не было единого мнения, кому они должны остаться. В конечном итоге, в мае 2004 года мы их согласовали. Напоминаю, что отношения между нами в это время были еще вполне нормальными и поэтому мы смогли прийти к договоренности. Понятно, что мне пришлось чем-то пожертвовать. Например, искусственный изумруд, стоимостью около 30 тысяч рублей был исключен из раздела по ее просьбе. Это доверие с моей стороны и безалаберность стоили мне потерь в целом на сумму около 100 тысяч.
Списки то мы согласовали, но когда я приехал с машиной грузить свои вещи, выяснилось, что технику она мне отдавать не собирается. Вопрос стал таким образом, что либо я забираю то, что мне позволено, либо она всю мою одежду прям сейчас разрежет на ленты. Конечно, в начале некоторая логика в ее требовании была: зачем ценную аппаратуру вывозить на неизвестную съемную квартиру, пусть постоит в «надежном месте». Но, с другой стороны, если мы договорились, что это мои вещи, то такая «забота» навивает на несколько иные мысли.
Однако, в таких условиях я не стал сильно спорить: ну нет, так сам куплю.
Под неусыпным взором бывшей жены (чтобы я не взял лишнего), мы с ее сыном Сергеем погрузили мои личные вещи и я уехал.
Машину с вещами и меня встретила Натали, моя будущая жена. Мы свили вполне уютное гнездышко: часть вещей привезла Натали, часть необходимого мы купили чуть позже.