Православие без потерь

8-й. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки.

(Верую) и в Духа Святого, Господа, подающего жизнь, исходящего от Отца, поклоняемого и прославляемого равно со Отцом и Сыном, говорившего через пророков.

9-й. Во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.

(Верую) и во Единственную, Святую, Соборную (Вселенскую) и Апостольскую Церковь.

10-й. Исповедую едино Крещение во оставление грехов.

Исповедую одно Крещение во оставление грехов.

11-й. Чаю воскресения мертвых.

Ожидаю воскресения мертвых.

12-й. И жизни будущаго века. Аминь.

И жизни будущего века. Истинно так.

Первый член Символа веры

Верую во Единого Бога. Здесь говорится о первой ипостаси Пресвятой Троицы – о Боге Отце. Не сказано, что верую в Бога, но именно во Единого. Единого не в том смысле, что, дескать, неважно как Бога называть – Будда, Кришна или вселенная, он един для всех. Нет. Здесь речь идёт о том, что Бог один и других нет.

Отца. К Богу мы обращаемся как к небесному родителю. Апостол Павел говорит: «…вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!»»

Авва – это папа, отче, отец. Молитва, которую нам дает Господь, – «Отче наш». То есть Сам Господь нас учит тому, что это наш Отец и мы Его дети.

Ну, и Бог называется Отцом, потому что предвечно рождает Сына. Тут надо понимать, что эти имена – Отец и Сын – не таковы, как обозначающие наше человеческое родство, как у нас бывает – мать-дочь, отец-сын. Здесь всё гораздо глубже, просто у нас нет более точных определений, слов, чтобы выразить ипостаси так, как они должны были бы выражаться.

Вседержителя. С греческого – пантократор, потому что всё держит в своей силе и власти.

Творца. Мы понимаем, что Бог, сотворив мир, не устранился. Ну, как бы, вот Я всё сделал, ребят, теперь живите, как хотите. Нет. Бог продолжает творить.

Небу и земли, видимым же всем и невидимым. Здесь о том, что Бог творит небо и землю. Есть видимый мир, в котором мы живем. И есть мир невидимый, он же называется небо. Мир духов. Очень интересно, что когда мы в молитве «Отче наш» произносим слова «да будет воля твоя яко на небеси и на земле» – мы просим восстановления порядка на земле такого же, который был установлен на небе в мире духов. Как вы помните, в мире духов был один, который решил Богу противостоять, за что и был извержен. Речь идет о дьяволе. Так вот, когда мы произносим: «Да будет воля твоя», мы говорим: «Убери и здесь на земле всякую неправду». Поэтому странно, когда мы сами творим неправду и при этом молимся о ее устранении. Это тот момент, который нас должен отрезвлять.

Второй член Символа веры

Во единого Господа – опять речь идет о единственности. В Христе мы исповедуем две природы: божественную и человеческую. Божественная природа заключена в словах Христа: Я и Отец одно.

И отец мой выше меня, говорит Христос, и здесь речь уже о Его человеческой природе. Когда Господь испытывает жажду, голод, страдает и молится в Гефсиманском саду, когда Он мучается на кресте – это всё страдает человеческая природа. И она страдает не символически, а по-настоящему. Он во всей полноте Бог и Человек, не 50 на 50, а именно на 100 процентов.

Во Христе произошла такая встреча Бога с человеческим, когда они сошлись в единую ипостась – неизменно, неразлучно, нераздельно, но и неслиянно.

И обратите внимание: Господа.

Слово Бог с еврейского «Элохим» переводится как Суд Божий, правосудие. Когда мы встречаем в Библии имя Бог, значит, происходит что-то серьезное, где Бог будет проявлять себя как Судья. А вот Господь в переводе с еврейского «Яхве» – это Милосердие. Когда мы в Библии встречаем беседу с противостоящими Ему, там упоминается имя Бог. Если Господь говорит со своими учениками, он – Господь. Идеальное сочетание – когда встречаются оба имени, когда правосудие и милосердие полностью уравновешены. Встречается такое часто и особенно это видно в книге Бытие, где творит землю Бог, а когда переходит к творению человека, он уже Бог Господь. Потому что мир творится на основе законов и правосудия, а человек – на обоих основах, т. к. сотворить живое без милосердия и любви невозможно.