Православие и буддизм. Осмысление буддизма в трудах православных авторов XIX-XX вв.

Арх. Гурий говорит даже, что в буддизме «аскетизм является целью сам по себе… тогда как в христианстве аскетизм есть только средство» (С. 236). С этим трудно согласиться, поскольку и для буддиста аскетизм есть именно средство достижения просвещения. Канонические тексты буддизма предупреждают об опасности ложного аскетизма, который не приводит к цели.

Сопоставляя психологический настрой христианина и буддиста, арх. Гурий и здесь обнаруживает существенное различие, проистекающее из разного отношения к Богу Творцу. «Если преобладающим мотивом христианского настроения является смирение, ненадеяние на себя и постоянное упование на Высшую помощь, то преобладающим мотивом настроения спасающегося буддиста будут качества как раз обратные» (С. 197). В качестве подтверждения арх. Гурий ссылается на последние слова Будды: «Я в мире чтимый, я верховный учитель… Сами светите себе, сами охраняйте себя. Я оставляю вас, я отхожу, уповая на одного лишь себя. Нет мне подобного ни в мире людей, ни между богами». В разборе этих слов автор показывает, что в них выражается чувство собственного достоинства, гордого превозношения, «отрицание всякого стороннего участия в деле спасения и признание себя самого последним авторитетом» (С. 197).

«Если буддист в процессе своего спасения мало по малу начинает мнить себя высочайшим существом, а потом исчезает в бытии, которое не имеет никаких положительных признаков, то христианин, по мере своего нравственного совершенства, все более и более проникается смирением и любовью к Высшему Началу, черпая от Него полноту жизни... В теснейшем единении со своим Господом, по очищении от грехов, он начинает проводить настоящую блаженную жизнь в полной силе сознания. Здесь между буддизмом и христианством мы встречаем совершенно противоположные исходные точки и такие же противоположные результаты. В одном все греховное переменяется на чистое и святое, а другом же замирает все, что есть живого в человеческом существе» (С. 244).

Существенные отличия арх. Гурий находит и в учении о месте религиозной общины. Сравнивая Церковь и сангху, он подчеркивает, что христианин спасается только в Церкви, переживая свое единство с другими членами Тела Христова, как живыми, так и умершими. В отличие от Церкви, «буддийская община является простым придатком к буддизму. Если у людей общее вероучение, обычаи и нравы, люди естественно соединяются вместе. Кроме этого буддистская община не имеет за собой ничего. Здесь нет тесной связи между общиной и ее индивидуальным последователем. Община сама по себе для спасения буддисту не нужна. Она не дает ему никаких средств к совершенству... В то время как христианин каждый шаг своего духовного развития совершает как бы поддерживаемый всей Церковью (помощь Господа, Богоматери, святых, ближних, общий ход церковной жизни), буддист спасается один. Спасение человека совершается силами самого человека» (С. 196). Таким образом «христианин спасается только в Церкви и гибнет без нее. Буддист не нуждается в своей общине и, достигнув пробуждения, стоит выше всяких ее законов и правил» (С. 197).

Конечно, слова о том, что буддист не нуждается в своей общине, являются преувеличением, поскольку вера в сангху – одна из «трех драгоценностей», которые исповедует каждый буддист. Внутри буддистской общины монахи зависят от мирян, на пожертвования которых существуют, а миряне зависят от монахов, совершающих для них все необходимые религиозные службы. Именно сангха обеспечивает связь ученик-учитель, без которой невозможно или очень трудно прохождение по тому пути совершенствования, который предписывает буддизм. Но если снять указанное полемическое преувеличение, то стоит заметить, что в целом арх. Гурий верно обозначает различный статус общины в христианстве и в буддизме. Безусловно, христианин гораздо теснее связан с Церковью, – настолько, что не факт исповедания веры, а именно факт вхождения в Церковь делает человека христианином.

После масштабного описания и сопоставления христианского и буддистского учений, арх. Гурий пишет: «Буддизм, хотя и трактует постоянно о спасении и считает его главной темой своего мировоззрения, но в действительности никакого спасения он своим последователям не дает» (С. 271). Он особенно подчеркивает, что жизнь христианина «это общение с Богом как реальный, переживаемый сердцем человека факт» (С. 276), и цель его состоит «в действительном единении с Богом через Иисуса Христа, в осуществлении жизни богоподобной» (С. 40). Указывает автор также и на различный статус основателя в обеих религиях: «Во Христе Иисусе христианство видит не только учителя веры, как буддизм в своем Будде, а Божественного Искупителя, Сына Божия, соединившего небо с землей и давшего человеку возможность реальной жизни богообщения и богоуподобления»72.