Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 1 (V том)

Парадокс в том, что противостояние обэриутов партийной идеологии не отменяет близости между ними и соцреалистами. Расхождения у них — чисто стилистические (используем словцо А.Терца), но не мировоззренческие. И те и другие пытались сконструировать некий новый, нереальный и утопический мир. На начальных этапах и тем и другим кое-что удалось сделать. Затем более сильные устранили конкурентов, но время спустя тоже потерпели неудачу. Заметим также, что симпатия леволиберальных критиков к обэриутизму и их неприязнь к соцреализму объясняется не объективной оценкой порочной левизны того и другого, но тем, что соцреализм явился порождением тоталитарной власти, тогда как обэриуты — её жертвой. Но не важнее ли, что все, каждый по-своему, служили силам тьмы? В том и левые либералы с ними в родстве.

Разгром ОБЭРИУ совпал с декретированием соцреализма как основного и единственного метода советской литературы. Иным направлениям места под солнцем не оставлялось. Однако через голову соцреализма, преодолев малые эпохи, из которых складывалась русская история в XX веке, деятельность обэриутов стала одним из источников, питающих хаос постмодернизма.

Соцреализм тем временем начал безбедное существование.

Сделанное ранее обозначение основных контуров этого направления позволяет нам обойти стороной творчество конкретных его адептов: они и от подлинно религиозного видения мира были далеки, и из структурной клетки своей выбраться не могли. Они могли лишь прикрыть, замаскировать сооружённые решётки при помощи художественного таланта своего, если он был для того достаточен. Были же таланты в соцреализме, и крупные— А.Н.Толстой, А.А.Фадеев…

Михаил Александрович Шолохов

И особенно — Михаил Александрович Шолохов (1905–1984).

Одним из крупнейших созданий в литературе XX столетия стала эпопея «Тихий Дон» (1928–1940).

Не станем ввязываться в дискуссию об авторстве «Тихого Дона». Скажем лишь, что и по сию пору остаётся много неясного, не на все вопросы дан отчётливый ответ. При этом споры по большей части сводятся к аргументам второстепенным (наличие или отсутствие черновиков, например). Удивляет и апелляция к компьютеру как к объективному оракулу: компьютер действует не самостоятельно, а по программе, составленной человеком, то есть по некоей субъективной системе критериев. Важнее, что в тексте «Тихого Дона» несомненно ощущается (что не уловить никакой вычислительной техникой) откровенная двойственность видения отображённых событий: на их общий поток временами накладывается жёсткая схема узнаваемой идеологии. Впрочем, это может быть отражением той внутренней борьбы, которая совершалась в душе художника: правде жизни препятствовало сознавание необходимой соцреалистической трактовки её.

Автор «Тихого Дона», кто бы он ни был, являет себя типичным гуманистом: он воспринимает и оценивает мир по меркам отвлечённой нравственности, источник которой невнятен. Разумеется: система этических критериев в русской жизни (равно и у казачества) восходит к Православию — тут спорить не о чем. Иное дело: сопрягает ли сам человек свою совесть с религиозными заповедями. Можно возразить: да главное — жил бы по совести. Ответим в который раз (вслед за Достоевским): совесть без Бога может завести и во тьму.

В литературоведении конца XX века обозначилась одна дурная тенденция: приписывать писателю религиозные взгляды на основании того, что его герои живут и действуют по христианским заповедям. Но по таким заповедям живут (не сознавая того) и атеисты. Важно: даёт ли художник сознательное религиозное осмысление бытия или, верный правде жизни, отображает всё, что попадает в поле его зрения. В самом деле: если в произведении показано преступление, то это не значит, что автор — сам преступник. Точно так же: если в произведении выведен верующий человек, то это ещё не доказывает сознательно христианского взгляда на жизнь у самого автора.

Утверждения некоторых исследователей о религиозности воззрений Шолохова основываются именно на собирании фактов нравственно-христианского поведения персонажей его. С таким же успехом можно доказывать православность Бабаевского или Кочетова.