Очень долго Церковь была этаким заповедником. Люди привыкли думать, что Церковь – это не культура духа, а образ жизни, одежды, привычек, поведения. Верующие люди должны быть такими немножко сгорбленными, елейно так разговаривать. В советское время в семинариях даже физкультуру преподавать запрещали – «чтобы попы были толстыми». И сегодняшнее лицо нашей Церкви определяют люди, которым за шестьдесят. Люди, которые сформировались как раз в советское время. Но ситуация меняется. Потихоньку, но меняется.
Я думаю, Церковь очень скоро откажется от многих условностей. В столицах это можно видеть уже сейчас. Вот в Москве диакон Андрей Кураев публикует рецензии на модные фильмы. Церковь войдет в жизнь мира, не табуируя мир, в многообразии его проявлений, а помогая современному человеку просто взглянуть на этот мир по-другому. Увидеть, что мир изменился, жизнь изменилась. А значит, что-то следует переосмыслить. Таких симптомов много.
Один мой друг с ним близко знаком и рассказывает про настоящую, глубокую веру Константина Кинчева. Кинчев сам для себя четко знает, что он православный человек. Он живет церковной жизнью, причащается, постится. Проблема не в этом, а в том, что многие наши батюшки считают его никаким не православным. Однажды Кинчев приехал в один российский монастырь в длинном кожаном пальто, а его оттуда монахи просто прогнали. Говорят, мы знаем, мол, что вы артист, но все равно уходите, в таком виде на территории монастыря находиться нельзя.
Я же убежден, что можно одеваться как угодно, играть рок и быть настоящим христианином.
В православном журнале «Фома», который выходит в Москве, уже несколько номеров подряд идет дискуссия: какую одежду должен надевать человек, когда идет в храм на богослужение.
Самый популярный аргумент за подобающую одежду такой: когда мы идем в театр, музей, мы же не идем в майке и шортах… Но одна читательница замечательно парировала: храм – это не театр и не филармония. Мы идем в храм такими, какие мы есть на самом деле, мы не должны стилизоваться, надевая определенные одежды.
Я считаю (но это сугубо мое убеждение), что мы никогда не должны регламентировать, в какой одежде должен приходить человек в храм. Человек просто должен приходить в храм, к Богу, а в какой одежде – это его дело. Бог нас видел в любой одежде (и без всякой), а поэтому не будем играть в стиль, в православную моду.
Почему я говорю в моду, в стиль? Придите на любую православную выставку. Там обязательно есть стенд модных православных (!) юбок и сарафанов. Это что, не мода?
Когда мы встретились с моей будущей женой, она была человеком глубоко верующим, но к этой вере она пришла через глубокий внутренний кризис. И вот одним из пунктов этого ее кризиса было отрицание всего условного, неподлинного.
Одежда как раз является элементом условного, временного, обусловленного культурой и традициями. И моя жена пыталась доказать, что возможно быть и настоящим верующим православным человеком, и одновременно современным человеком (я имею в виду не стандарты нравственности, навязываемые современной культурой, а формы современной культуры). Она принципиально ходила без косынки и в брюках. Мне многие говорили: ты смотри! Она же безбожница! Ты в кого вообще влюбился? Одно время нам обоим было очень сложно. Но для нее это было принципиально: доказать, что можно быть православным, верующим человеком и при этом выглядеть так, как обычные люди на улицах.
Но в случае с одеждой священника – вопрос сложнее. Священник (как и монах) должен даже своим внешним видом свидетельствовать о своей принадлежности к Церкви, к какой-то другой жизни. Хотя это технически сложно – ездить в метро, забираться в автобусы в рясе. Но вопрос о внешнем виде священника все же не должен абсолютизироваться. Если удобно, можно идти по улицам в джинсах и майке. В Петербурге отношение к внешнему виду священников очень терпимое. А в Перми (я родом оттуда) все сложнее. Народ воспринимает батюшек по одежке, а не по внутреннему содержанию.