Православие в деталях. Ответы на самые популярные вопросы

Однако, стремясь к возможно более точному соответствию перевода оригиналу, переводчики создали грамматические конструкции, не свойственные русскому языку и звучащие довольно натянуто.

Что вы можете сказать о переводе протоиерея Леонида Лутковского?

В конце восьмидесятых годов прошлого века в журнале «Литературная учеба», а потом отдельными изданиями публиковался перевод украинского священника прот. Л. Лутковского.

В предисловии к переводу сам его автор говорит: «Я хотел сделать такой перевод, который был бы понятен абсолютному большинству неискушенных в догматических тонкостях людей». Уже в этих словах видно, что перевод о. Леонида далек от точности. Он смел, оригинален, но скорее близок к переложению на русский язык, чем к самому переводу. Такой перевод называется художественным. И здесь отчетливо видна опасность: читатель может принять за истину субъективные эмоциональные переживания переводчика, отразившего их в тексте.

Эти негативные моменты вполне представлены в переводе о. Леонида. Так, он для перевода совершенно конкретного греческого слова пользуется целым рядом русских понятий. Например, греческое «низко кланяюсь, поклонюсь» у о. Леонида переводится и как «воздаю поклонение», и как «падаю ниц», и как «молюсь», что неверно.

Есть в указываемом переводе и прямо противоположные смыслу Священного текста места. Например, в переводе о. Леонида сотник говорит, что он – человек, облеченный властью (см. Мф. 8, 9 и Лк. 7, 8), тогда как в оригинале стоит совершенно другое: «подвластный».

Всем знакомо обетование старца Симеона Божией Матери: и Тебе Самой оружие пройдет душу (Лк. 2, 35) (Синодальный перевод). Непонятно, какими соображениями руководствовался о. Леонид, когда перевел это место так: «Тебе же Самой Он (Кто? Христос?), словно меч, поразит сердце.

Знакомы ли вы с протестантскими переводами?

Да, знаком. Бывая в домах верующих людей, часто на их книжных полках вижу такие переводы. Их выпускали миллионными тиражами и бесплатно раздавали на улицах, в переходах станций метро, на протестантских выступлениях.

Один из них называется «Благая весть». Это не перевод, а пересказ, небрежный и грубый.

Иногда здесь прямое искажение текста, приведение Священного текста в согласие с мыслями авторов перевода.

Приведу лишь один пример: все помнят рассказ о чудесном зачатии Божией Матерью Сына. У нее был муж – Иосиф. Церковь говорит, что у Марии с Иосифом не было супружеских отношений, Иосиф хранил девство Богоматери и до, и после рождения Сына Иисуса. Но есть один текст, который может смутить читателя, не знакомого с греческими оборотами речи.

В Евангелии от Матфея (1, 25) говорится: «и не знал ее [в смысле супружеских отношений], до которого времени Она родила Сына». Это буквальный перевод с греческого.

Славянские переводчики сказали так: «…дондеже роди Сына».

Это очень интересная грамматическая форма. На языке Библии этими словами отрицается сказуемое по отношению к прошедшему, но не утверждается по отношению к будущему. Как в рассказе книги Бытие (8, 7) говорится, что ворон, выпущенный Ноем из ковчега, не прилетал, «доколе не иссякла вода на земле». Но ведь он и позже не прилетал.

В переводе «Благая весть» текст такой: «…но не познал ее, пока она не родила сына…» То есть в угоду протестантским представлениям искажается текст.

В конце этого «перевода» помещен словарик, как написано в предисловии, «с целью дополнительного облегчения понимания». Однако, как остроумно написал один из рецензентов этого перевода М.Г. Селезнев, «чувство мистического ужаса охватывает всякого, открывающего этот словарь. «Аиды», – читает он первую бросающуюся в глаза дефиницию, – место, куда отправляются люди после смерти». Пожалуй, для книги с таким представлением о судьбе человека название «Благая весть» не очень-то подходит.

Еще более небрежный, местами кощунственный перевод называется «Слово Жизни». Сколько его было выпущено, сказать сложно. Представьте только, что уже к концу 1992 года в России было распространено 6 миллионов экземпляров данного «перевода»! Это просто пересказ «разговорным», а часто попросту примитивным языком. «Таким языком, наверное, излагал бы Евангелие в дни своего непродолжительного обращения Гекльберри Финн Тому Сойеру» (М.Г. Селезнев).

Читать этот перевод всякому, кто знаком с Синодальным переводом или другими «интеллигентными» переводами, невозможно. Ряд знакомых нам текстов искажен до неузнаваемости.