Православная Гимназия им. Свт. Григория Неокесарийского

– Тэкс, – сказал Генка таким тоном, будто боялся рассмеяться, – ну чё, помолимся?

Галина Пална рявкнула, чтобы он не кривлялся и приступал к чтению.

– Ф-фу, – сказал Генка, – значит сегодня, пацаны, 14 марта. В этот день родился святой Иннокентий Афонский. Во как! Ну, чё: в детстве всё стремился в монастырь… ну, родичи его не пускали… ну, сотворил он чудо: дождь не шел, а он помолился, и дождь пошел… – Генка не выдержал и сдавленно захихикал. Большинство тоже захихикало в ответ. – Вот, пошел, значит, дождь, и родичи решили своего Иннокентия отдать в монастырь. Бог призвал, – так тут написано. В монастыре своим смирением довел монахов до того, что Иннокентию было предложено удалиться. Он удалился в пустыню, и там ему приносили волки хлеб. Молился и стоял на камне 555 дней. Ни хрена себе! Интересно, кто сосчитал?.. Далее: исцелил всех жителей деревни поблизости… Раз навстречу ехал знатный барин, разгневался на Иннокентия и замахнулся плеткой. Рука у него сразу отсохла. Ну, то есть, у этого барина. А барин владел всеми землями, где уединялся Иннокентий и за свое исцеление отдал ему их под монастырь, а сам записался туда под именем блаженного Филиппа мироточивого. Хм, вернее получил эту кличку после смерти. Другой раз напали разбойники – Иннокентий не стал драться, и его поколотили… Зрячие ходили, хромые – прозревали, у паралитиков – че-то там с сухими руками творилось… Да не буду я все подряд читать! Там все то же самое, блин!!

После этого Генке тоже было приказано не являться без родителей.

15 марта, среда

Нету ни Генки, ни Терминатора.

Идет Великий пост, поэтому в трапезной нет мяса. Подают кислую капусту и перловку. Из-за этого началась эпидемия гриппа. Все чихают, как ненормальные. Меня интересует вот что: когда начнутся каникулы? Мне объяснили: каникулы начнутся после пасхи, но зато продолжаться будут две недели! А когда будет пасха? На этот вопрос внятного ответа нет. Кто говорит, что в конце апреля, кто – в конце мая!!!

16 марта, четверг

Конечно же! Им-то что, а я – заболел. Не могу читать, писать, сидеть, стоять, есть и спать. Хочу открутить себе голову и спокойно умереть.

27 марта, понедельник

Пока меня не было, пришел болящий историк. Это я скажу! В класс, пригнувшись, влез эдакий монстр двухметрового роста, и жутко накачанный мускулами. Лицо – круглое, лоснящееся, глаза улыбаются и по лицу постоянно бродит ласковая улыбка. Несмотря на это класс сразу притих и напрягся. Видно – уважают. Историк тяжело опустился на стул и так же молча уставился прямо на Генку Барбузова.

– Здрасьте, – сказал Генка, кашлянув. Историк кивнул головой и сказал тяжелым басом:

– Хэлло, Геннадий. Ну, что: всё бедокуришь по страшному?

– Да нет, – сказал Генка, ухмыльнувшись, – не то, чтобы по страшному, но бедокурю. Как без этого?

Историк лишь хохотнул. Ведет урок в напряженной тишине. Рассказывает интересно, образно.

28 марта, вторник

На иконописи все уже начертили изображение св. Сергия Радонежского, которого учительница дала нам за образец. Наверстываю упущенное. Самое сложное – пропорции фигуры святого и его голова с большой белой бородой. Страшно ответственно. Учительница, улыбаясь от счастья созидания иконы, обходит всех по очереди и помогает написать самые сложные нюансы. Дойдя до Терминатора, она всплеснула руками, побледнела и тихим голосом сказала "О, господи!". Все бросились к Терминатору. Терминатор, не глядя на учительницу, кривится в улыбке и мертвенно перекатывает свои мертвенные глаза. Вместо иконы у него – какой-то чудовищный скелет с серпом в руках и с когтями. Он как бы идет прямо на зрителя. В результате переполоха, Терминатор, стирая скелета, с усмешкой сказал, что это же так – шутка такая, и никакого богохульства, – просто "проба пера". "Проба пера" немного успокоила расстроенную учительницу, но она все качала головой и вздыхала.

* * *

А в спецшколе у нас были уроки труда.

Девочки занимались каким-то домоводством, что ли, а у нас в просторном помещении стояли станки. Мне нравилось за ними работать. Трудовик был старый, в поношенном сером халате, от него пахло чем-то ветхим, но при этом – надёжным. Объяснял он понятно, чертил чертежи и рассказывал о своих станках интересно и, главное, не углубляясь в детали. Просто – будем делать то-то и то-то, затем чертил эту штуку на доске, объяснял, из какого материала будет её точить, затем писал, сколько сантиметров надо отметить там-то и там-то…

Потом включались станки и мы, одетые также в синие халаты, шли каждый за свой станок. Жалко, я так и не забрал свою последнюю и лучшую поделку – железный фонарь с различными красивыми штучками по бокам. Я любовно выточил каждую эту штучку, вбивал специальные такие оловянные, что ли, фигни и таким образом скреплял эти штуки с самим фонарём.