Православное богословие на рубеже столетий

Соборы первых веков... определили с разительной ясностью и законченностью нашу веру в Бога, Господа нашего, Матерь Божию; они определили, в чем заключается наше спасение и последние Божии обетования; но изложив, в чем состоит глубинная природа Церкви, они не определили ее границ... Отец Георгий Флоровский, человек, который для многих из нас был самим голосом Православия, в обширной статье о Церкви показывает, что ни одна из христианских конфессий не определила с окончательностью границ Церкви [431]. И нашему столетию надлежит, со смирением, строгостью и христианской любовью глубоко продумать и уразуметь ту историческую реальность, которую представляет собой сегодня христианский мир... Невозможно говорить, с одной стороны, о Церкви, а с другой — о христианском мире для того только, чтобы не вводить инославных в иллюзию... Но и мы сами не должны забывать о том, что таинственно Бог прокладывает себе путь в душах и общинах, отделенных от Той, Которая есть и навсегда пребывает — несмотря на соблазн всех наших трений — не изолированной колонной в пустыне, но Столпом, несущим тяготу мира, Столпом истины [432].

В современной России Владыку Антония часто критикуют за подобные взгляды, упрекают в излишней широте. Как правило, упреки исходят от тех людей, для кого проблема инославия никогда не вставала с такой остротой, с какой она встала перед богословами русской диаспоры. Только встретившись лицом к лицу с христианами иной традиции, только посетив их храмы, побывав на их службах, поговорив с ними о том, как они понимают христианскую веру, можно увидеть, что между ними и нами по–прежнему много общего, что те заблуждения и отклонения, которые могут иметь место в их церковных общинах, не лишают их возможности любить Христа, быть верными Христу, посвящать жизнь Ему.

Спасение

Владыка Антоний не боится ставить самые животрепещущие и сложные вопросы, такие как: возможно ли спасение для не–христиан? На этот вопрос, поставленный ему студентами Московской духовной академии в 1966 году, Владыка ответил: «Да... Вы не можете ставить под вопрос вечное спасение человека только на том основании, что он родился в Центральной Африке в эпоху, когда там не было ни одного миссионера; тогда действительно спасение определялось бы географией и историей... Тогда это был бы просто Божий произвол: ты родился там, ты и осужден поэтому» [433].

Сегодня от православных христиан часто можно услышать тезис (принимаемый за аксиому) о том, что большинство людей обречено на погибель: лишь православные, да и то не все, спасутся. Иными словами, девяносто девять процентов человечества обречено на погибель и вечные мучения. Отвечая на этот тезис, Владыка однажды сказал: «Я не могу представить, чтобы Бог создал людей только для того, чтобы большинство из них пошло к черту!»

Книга митрополита Антония «Человек перед Богом» содержит пространное рассуждение на тему спасения; затрагивается, в частности, учение о вечных муках и тезис о возможности всеобщего спасения, выдвинутый некоторыми Отцами Церкви (Григорием Нисским, Исааком Сириным). Владыка Антоний говорит: «Уверенность в спасении всех не может быть уверенностью веры в том смысле, что в Священном Писании нет ясного, доказательного утверждения об этом, но это может быть уверенностью надежды, потому что, зная Бога, каким мы Его знаем, мы имеем право на все надеяться». В Евангелии употребляется выражение «мука вечная», однако есть различие между вечностью божественной и вечностью тварной: последняя «укладывается в пределы времени». Если бы диаволу удалось «создать независимое от Бога, самостоятельное вечное царство», то это была бы его победа над Богом: «параллельно с Богом он осуществит то, чего хотел, он будет нераздельный царь вечного, со–вечного ада». Ад существует, но не как царство диавола, со–вечное Царству Божию, а как состояние тех людей, которые, по учению преподобного Исаака Сирина, наказываются «бичом любви Божией»; следовательно, «единственный огонь ада — это божественная любовь», которой непричастны те, кто по собственной воле оказался вне ее [434].

В качестве одной из причин, почему разделение на «овец» и «козлищ» трудно представить как имеющее вечный и непоправимый характер, Владыка Антоний указывает на тесную связь, которая существует между людьми: