Православное богословие на рубеже столетий

Митрополит Антоний — автор нескольких книг о молитве [439]. Каждая из них содержит не только богословское осмысление молитвы, но и множество практических советов относительно тех или иных аспектов молитвенной практики. Многолетний опыт молитвенного предстояния Богу отражен в этих книгах Владыки Антония, которого, наряду с преподобным Силуаном и архимандритом Софронием, можно включить в число наиболее выдающихся учителей молитвы XX века.

Духовность и духовничество

Владыка Антоний много говорит и пишет о духовной жизни. Для него духовность — это жизнь в Духе Святом, жизнь Святого Духа в нас. Христианин должен быть не столько самим собой, сколько проводником благодати Духа для других людей.

Отсюда духовничество, пастырство — это жизнь не для себя, а для других. Владыка Антоний сравнивает служение священника с миссией Иоанна Крестителя, который проповедует о Христе, но когда Сам Христос приходит, он отступает в тень, чтобы дать Ему место: «Ему надлежит расти, а мне умаляться». Священник должен приводить людей к Богу, а не к самому себе; он должен быть проводником благодати Божией, а не своих собственных идей; должен собирать людей вокруг Христа, вокруг храма и Евхаристии, а не вокруг себя. Миссия духовника — привести человека ко Христу; когда же человек встретит Христа в своем личном опыте, священник должен отступить в тень и не заслонять собой Господа.

В недавно записанном интервью под заголовком «Берегитесь, братья мои, священники!» [440] митрополит Антоний затрагивает тему духовничества в связи с определением Священного Синода Русской Православной Церкви от декабря 1998 года, посвященным «злоупотреблениям в духовнической практике, негативно сказывающимся на состоянии церковной жизни». В этом определении речь идет о многочисленных случаях превышения современными духовниками вверенной им от Бога власти «вязать и решить». В частности, говорится в определении, некоторые духовники «переносят сугубо монашеское понятие беспрекословного подчинения послушника старцу на взаимоотношения между мирянином и его духовным отцом, вторгаются во внутренние вопросы личной и семейной жизни прихожан, подчиняют себе пасомых, забывая о богоданной свободе, к которой призваны все христиане», «объявляют незаконным гражданский брак или требуют расторжения брака между супругами, прожившими много лет вместе, но в силу тех или иных обстоятельств не совершившими венчание в храме», «не допускают к причастию лиц, живущих в «невенчанном» браке, отождествляя таковой брак с блудом», склоняют людей к принятию монашества или к «вступлению с брак с лицом, рекомендованным самим пастырем», создают общины, основанные на культе личности священника [441].

Комментируя это определение Синода, Владыка Антоний прежде всего проводит различие между тремя типами священнослужителей: 1) священником, имеющим право совершать Божественную Литургию и другие таинства, но не несущим духовническое служение; 2) священником, который является духовным руководителем людей; 3) старцем, имеющим особые харизматические дары и способным осуществлять духовное руководство на уровне, недоступном обычным священникам. Каждый священник должен «знать свое место»: не будучи старцем, священник не должен претендовать на роль старца. В противном случае получается не старчество, а «младостарчество» — понятие, указывающее не на возраст священника, а на его духовную неопытность.

Рассматривая случаи, когда духовники насильственно склоняют своих духовных чад к принятию брака или монашества, Владыка Антоний говорит:

Мне кажется, что такое положение настолько уродливо и возмутительно, что надо принимать самые строгие меры к тому, чтобы такое не могло случиться. Потому что и монашество, и брак требуют свободы и зрелости. Свобода, по определению Хомякова, это то состояние, когда человек является полностью самим собой; не жалким изображением того, что он думает о себе или чем — ему кажется — он должен бы быть, а в полном смысле самим собой. Поэтому если человек не знает, принимать ли ему монашество или идти на брак, это значит, что он ни к тому, ни к другому не готов, ни для того, ни для другого не созрел... На брак надо идти с глубокой подготовкой. Связывать жениха и невесту должна глубокая любовь, благоговейная любовь, такая любовь, которая человеку говорит, что он всю жизнь готов отдать на то, чтобы жить с этим человеком... То же самое можно сказать и о монашестве. Множество молодых людей, которые принимают монашество для того, чтобы стать священниками, монахами не делаются; они делаются незрелыми безбрачниками... Вступить в брак по принуждению, так же как принять монашество по послушанию, безумно и грешно; и грех, конечно, лежит на том священнике, который накладывает такую невыносимую ношу на того, кто принимает монашество, или на тех, кто вступит в брак.