Православное понимание экономики

«…На Русской земле не образовалась еще своя финансовая наука, соглашенная с русской жизнью, и вместо нее действует идолопоклонение теориям и взглядам иностранных политико-экономистов и к поклонению этому с энергией Диоклетианов, в смысле изнурительного надрыва народных сил, привлекаются русские люди. Между тем в этих изнуряемых силах лежит истинное понятие о потребностях жизни, и кто добудет это понятие из сердечной глубины русского мышления, кто поймет чистоту народных намерений и желаний, тот будет в состоянии написать руководящую книгу о русской экономической науке. Но чтобы почувствовать в себе силу приступить к этому, надобно предварительно уметь читать и понимать еще другую многосложную книгу, называемую русская жизнь, листы которой раскрываются только для тех, кто имеет сердце, преисполненное любви к простым серым русским людям, для поклонников же чужеземных теорий книга жизни остается навсегда за твердою печатью недоверия».

Из этого фрагмента становится понятным, что для написания «руководящей книги о русской экономической науке» необходимо, во-первых, знать русскую жизнь; во-вторых, любить «простых серых русских людей». Этим русская экономическая наука кардинально отличается от западной науки. Видимо, обитавшие в России поклонники чужеземных теорий были не способны не только создать такую новую науку, но, даже если бы она была создана кем-то другим, – понять ее.

Слава Богу, в России были люди, способные написать «руководящую книгу о русской экономической науке». Во-первых, писать ее начал сам Василий Александрович Кокорев. Во-вторых, в этом написании участвовало несколько его современников. Некоторых Василий Александрович лично знал. В «Экономических провалах» он упоминает Ф. В. Чижова, И. К. Бабста, А. П. Шипова. В-третьих, следом за Кокоревым следовало поколение более молодых, талантливых и национально мыслящих экономистов – С. Ф. Шарапов, Г. В. Бутми, А. Д. Нечволодов.

Особенно четко (вслед за Кокоревым) задачу создания русской экономической науки сформулировал (и начал ее решать) Сергей Федорович Шарапов (1855-1911)[40]. Позволим себе сказать кое-что о размышлениях Шарапова на эту тему.

Для понимания взглядов С. Шарапова на экономику и экономическую науку большое значение имеет его работа «Марксизм и русская экономическая мысль» (речь в собрании экономистов, произнесенная в собрании экономистов 15 февраля 1899 года). В этой работе Шарапов констатирует прискорбный факт: практически вся интеллигенция России (независимо от ее политических пристрастий) находилась под гипнозом Карла Маркса, вернее его экономического учения. Русскому интеллигенту «Капитал» казался высшим проявлением научного осмысления хозяйственной жизни общества. Ни народники, ни легальные марксисты, ни буржуазные писатели, ни даже толстовцы не ставили под сомнение научные выводы экономического учения Маркса. Для представителя образованного сословия оно было «священной коровой», споры между различными фракциями интеллигентов касались лишь тонкостей толкования этого «священного писания» новейшего времени. Шарапов рассматривал подобную популярность «Капитала» как своего рода духовно-умственное помрачение среднего класса, которое затем подобно заразе распространялось и на другие слои русского общества. В связи с этим он попытался разобраться в том, что такое наука вообще и экономическая наука в частности.

При этом Шарапов заходит издали. Он обращает внимание на то, что в науке (по крайней мере, гуманитарной) и культуре обязательно существуют национальные особенности восприятия тех или иных общественных явлений и процессов. Он, в частности, подчеркивает:

«Я хочу воспользоваться моментом как бы вашего раздумья, чтобы совершенно объективно и спокойно напомнить вам, что, каково бы ни было направление, каковы бы ни были симпатии, в тех вопросах, о которых здесь спорят, надо стараться прежде всего стать твердо на почве науки, на почве свободной критики, свободного, а не загипнотизированного мышления.