Православное воспитание в контексте социализации

Создание «новой породы людей», которые стали бы добрыми христианами и верными гражданами России, мыслилось Бецким в неразрывной связи с созданием соответствующей морально-нравственной атмосферы. Для этого, во-первых, должно было от слуха и зрения воспитанников удалять все то, что хотя тень порока имеет, во-вторых, научать детей добродетели путем предоставления им добродетельных учителей и наставников, «примера достойных». Пытаясь искусственно создать для ребенка атмосферу любви, свободы, ласки и радости, Бецкой рассуждает о качествах воспитателей: «Воспитатели – совершенные отцы и матери, находятся при детях неотлучно… Не упуская никогда способного случая, они стараются наставлять их в праводушии и честности: внимать все разговоры и поступки их и во время ссоры между ними изъяснять, сколь мерзки и нетерпимы пороки, злость и несправедливость; наипаче вкоренить в них привычку повиноваться и быть в трудах» (цит. по: 82, 28).

Практика же воспитания и мрачная статистика умирания младенцев шла вразрез с теорией, создаваемой Бецким и его единомышленниками. Генеральный план Воспитательного дома не оправдывал тех колоссальных затрат, как материальных, так и интеллектуальных, которые были вложены в его реализацию. Поэтому в 1775 году все воспитательные дома и приюты для осиротелых детей, кроме московского и петербургского, были переданы в ведение «Приказов общественного призрения», которые, являясь учреждениями для управления губерний, должны были заботиться и о безродных детях. После смерти И.И. Бецкого в 1795 году уже императрица Мария Федоровна приняла в свое ведение оба столичных Воспитательных дома.

Сделавшая очень много для развития милосердия и благотворительности в России, Мария Федоровна смогла трезво оценить эффективность государственного призрения детей. Так, определяя плоды существования Воспитательных домов, она писала: «Результаты воспитания оказались в сплошном почти вымирании призревавшихся, а воспитательное значение выразилось в совершенной непригодности выросших воспитанников к самостоятельной трудовой жизни… Они оказались менее всех граждан полезными своему отечеству и дошли до последующей степени падения» (103, 15). И далее: «…младенец принимается, воспитывается, потребляет огромные денежные расходы, а лишь только он вступит в те юношеские годы, когда формируется характер, когда труднейшим вопросом является выбор действительности, тогда-то оказывается, что его выкидывают из приюта, руководящие лица и общество перестают им интересоваться, и длинная история призрения слишком слабо отличает те шаги и опыты, которые делались, чтобы реализовать средства и труд, потраченные на воспитание» (103, 10).

Характеризуя причины неудачи деятельности Воспитательных домов, Маккавейский отмечает: «Бецкой много говорит о естественности, свободе развития детских сил и в то же время начинает прямо с насилия по отношению к лучшим и самым естественным чувствам детской души – к любви и привязанности детей к своим родителям, к своему родному гнезду. В раннем нежном возрасте он отрывает детское существо от того могучего источника тепла и жизни, какой представляет для него родная семья, и думает заменить его своим фантастическим, искусственным питомником. Но возможно ли это? Как бы ни был хорош интернат, при самой идеальной обстановке его никогда не заменить ему вполне даже и самой убогой родной семьи, как ничем и никем нельзя подменить родной матери» (82, 44).

Подмена живой действительности искусственно создаваемой обстановкой в конечном итоге взращивает такие же фальшивые результаты воспитательного дела. Первое естественное нравственное чувство в воспитательной системе Бецкого – любовь детей к своим родным и близким. Кто, вопрошает Маккавейский, является близким и родным «для кадета Васильевского острова или узницы Смольного монастыря»? Самое большее, что могло получиться в атмосфере беспочвенности и искусственности объектов детского развития – это особая специальная нежность воспитанника и «способность уноситься в область беспочвенной, сентиментальной любви к несуществующим идеальным объектам и разочаровываться при первом прикосновении к действительности».

Такое неестественное чувство не позволяет развиваться в душе ребенка крепкой воле и стимулам для достижения высоких нравственных идеалов в силу наличия в воспитательной системе одного только направления пассивного подражания и слепой аккомодации. Выстроенная по принципу естественного приведения питомцев к добродетельной жизни, воспитательная система Бецкого предполагала одностороннее пользование воспитанниками благости окружающей их атмосферы. В этой ситуации в лучшем случае можно рассчитывать на бессознательное приобретение добрых навыков и расположений.