Православные христиане в СССР. Голоса свидетелей

Безбожники готовились к тому, чтобы лишить людей веры

За годы моей жизни много было интересного и много печального, скорбного для верующих людей и для Церкви.

До 1954-го еще было терпимо: Церковь и верующих людей не очень притесняли, а уже с 1954 года началось давление на верующих. Было тайное указание властей: никого из активных верующих не принимать в церковные двадцатки, чтобы они не создавали своим авторитетом религиозную настроенность населения, чтобы не было проявления заботы о ремонте церквей и так далее. Безбожники готовились к тому, чтобы лишить людей веры и Церкви.

Как я в школе был изгоем

Я уже с пятнадцати лет стал псаломщиком на клиросе. Когда учился в средней школе, с самого начала подвергался различным насмешкам и оскорблениям за то, что ходил в церковь. Часто вызывали в школу отца и требовали, чтобы он воспитывал меня в современном духе, чтобы я не был религиозным фанатиком. Но отец сопротивлялся. У него был мужественный характер. И он не давал согласия на мое вступление в пионеры.

Был я в школе каким-то изгоем, дразнили меня попом Гапоном – кличка такая. И в то же время проявлялось какое-то уважение со стороны и сверстников, и преподавателей, как-то они снисходительно относились, то есть понимали, что это время искусственного насаждения безбожия.

Пускай идет работать в колхоз, а не в церковь!

Когда я окончил среднюю школу и хотел поступать в семинарию, это был уже 1958 год – период сильных гонений на Церковь. Молодежь изгоняли из храмов. Молодых священников до тридцати пяти лет лишали регистрации и посылали трудиться на гражданскую работу, причем их нигде не принимали. Храм, где я был псаломщиком, закрыли, и я остался без работы, а тогда, во времена Хрущева, вышел закон: того, кто не работает два месяца, считать тунеядцем и отправлять на поселение в Сибирь. Но этого мне удалось избежать. Я устроился сторожем в другую церковь.

В семинарию поступить тогда было очень сложно. Настоятели боялись давать характеристику и посылать молодежь в семинарию, и всяческие уполномоченные по делам религии препятствовали продвижению молодых людей. Когда мне был двадцать один год, прихожане попросили архиерея и послали коллективное письмо с просьбой рукоположить меня во диаконы, так как у меня в молодости был голос прекрасный, знания и все… Я уже был женатым.

Но уполномоченный был такой в Краснодаре – Бабушкин, противник всякого рукоположения, особенно молодежи. Он говорил про меня: «Пускай идет работать в колхоз, а не в церковь!» И тогда я решил написать прошение в епархию. В несколько епархий. Здесь, в Астрахани, был такой архиепископ Павел (Голышев), который имел двойное гражданство – французское и русское. И с ним в то время считались. Боялись, что за границу попадут сведения о бесчинствах атеистов. Тогда архиепископ Павел рукоположил меня во диаконы на свой страх и риск.

И уполномоченный скрипя зубами выдал мне регистрацию как служителю культа. Направили меня в храм святителя Иоанна Златоуста, где я прослужил сорок шесть лет, минус шесть лет, которые я служил на кладбище настоятелем. И здесь же, в этом храме Иоанна Златоуста, я настоятелем более тридцати лет и благочинным округа.

Гонения на верующих

На богослужение пробирались исключительно семьи верующих. Особенно бабушки приводили своих внуков. А семнадцатилетних – двадцатилетних тогда в храме не было. Не было венчаний. Крещения совершали тайно, открыто было опасно. Уполномоченные специально разработали бланки для Крещения – голубые для города и розовые для сельской местности. В них требовалось указать ф. и. о. родителей, место их работы, место работы крестных, и все эти сведения в конце месяца передавались уполномоченному по делам религии, который их рассортировывал по районам и посылал в партком. А коммунисты вызывали этих людей на ковер – лишали работы или еще как-то наказывали.

Протоиерей Виктор Гнатенко

Очень тогда духовенству было напряженно. Соборование разрешали совершать, но чтобы присутствовал при болящем только один человек. Если два человека присутствуют – это считалось уже молитвенной организацией. Тогда обвиняли священника в том, что он устроил молитвенный дом и в присутствии многих совершает богослужение. Причащения совершались часто, напутствие болящих, ибо много было верующих. Отпевание на дому и освящение квартир строго-настрого запрещались. И если уполномоченный узнавал, что где-то священник освятил квартиру или отпел, то лишал его регистрации. А лишенный регистрации священник лишался права служить и быть материально обеспеченным.

Как мешали верующим праздновать Рождество и Пасху