Правосудие королей

Зал снова взорвался, и судье Дитмару несколько раз пришлось призывать всех к порядку. Вонвальт был рад позволить праведному гневу публики излиться. Ненависть, которая разгоралась в массах, лишь помогала ему.

– Санджа Бауэр жива, но сегодня ее нет среди нас, – мягко сказал он. – После двух лет, проведенных в неволе в монастыре, она слишком утомлена и до смерти напугана. Но не тревожьтесь из-за ее отсутствия, оно ничуть не поможет стороне защиты. У меня имеются не только подписанные ими показания, в которых они признаются, что похитили девушку, но также рядом со мной сидят трое свидетелей Короны, готовые подтвердить, что они видели. Мой секретарь, притворившись беглянкой, проникла в монастырь и нашла Санджу Бауэр в вонючей темнице, наполовину обезумевшую от страха. Она расскажет вам, что ей поведала мисс Бауэр. Вы услышите, как девушку похитили и как оставили гнить в темнице, где ее лишь изредка навещал отец. Санджа тоже стала своего рода гарантией того, что лорд Бауэр будет послушен и поделится со своими новыми подельниками плодами его мошеннических сделок – не говоря уже о плодах других преступных схем, которые они изобрели уже позднее.

Лорд Бауэр был наградой, ради которой стоило пойти на столь дерзкие меры, леди и джентльмены. Он не только знал, как использовать грузоперевозки в собственных целях, но также играл роль городского казначея. Мы конфисковали у казначейства целый кладезь учетных книг, в которых отмечены регулярные и незаконные выплаты денег из средств Империи монастырю. Также вы увидите показания самого мэра и членов городского совета, данные под присягой. Они сообщат, что выплаты эти были сделаны без согласования с ними. Практически никто не следил за тем, как лорд Бауэр вел эти учетные книги, и лишь теперь мы узнали, что он на протяжении многих лет успешно скрывал поток украденных у Империи денег, в чем ему умело и добровольно помогал помощник казначея Фенланд Грейвс.

Вонвальт снова сделал паузу. Я поняла, что следующая часть выступления будет непростой.

– Леди и джентльмены, я сам лично говорил с мистером Грейвсом вскоре после его смерти. – Все в зале оцепенели от страха. Люди начали тревожно переглядываться, кто с ужасом, а кто с отвращением. Я заметила, что представители защиты делают пометки. Я сама все еще сомневалась, что нам стоило использовать эти сведения и не мудрее ли было просто положиться на признания подсудимых. – Я и мои слуги пытались его арестовать. К несчастью, он не пожелал сдаться и был ранен мечом в грудь, после чего скончался. Вероятно, вы наслышаны о силах, которыми я обладаю, будучи членом Ордена магистратов Империи. Эти силы окружены множеством слухов и баек, а также окутаны покровом таинственности и страха. Леди и джентльмены, вас должно заботить не то, каким образом применялись эти силы, а то, какие сведения удалось получить с их помощью. По природе своей эти сведения могут показаться туманными, но для привычного уха вроде моего слова Грейвса звучат ясно и четко.

На допросе Грейвс предупредил нас о том, что монастырь – это «темное место для темных дел». Он назвал Санджу Бауэр «гостьей опасного человека», а на вопрос, как зовут этого человека, окрестил его «охотником на рыб». Что ж, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: он говорил о рыболове или рыбаке. И вот перед нами сидит обенпатре Фишер – опасный человек, чье имя переводится как «рыбак». Именно на него и указывал Грейвс.

Было трудно понять, как все восприняли эту усеченную версию допроса Грейвса. Вонвальт явно выбрал наиболее значимые фразы и не стал упоминать ужасы той ночи, однако, как ни странно, мне показалось, что вне контекста слова Грейвса производят не столь мощное впечатление. Некоторые в зале наверняка подумали, что эти обрывочные фразы были небольшой, хотя и стоящей, находкой, выуженной из в целом дерьмовой ситуации, но большинство зрителей, похоже, остались напуганы. Как бы там ни было, Вонвальт продолжал: