Правозащитник

— Я не сомневаюсь, — он снова улыбнулся, — а ты уже подумала, что будешь делать днем? Ведь нельзя же целый день сидеть дома… Это скучно и однообразно. Ты молодая, тебе захочется общаться, встречаться с… Если захочешь побывать в городе…

— Пока я не хотела бы… город мне показался чужим и холодным… может быть, чуть позже.

— В твоем распоряжении будет машина.

— Этого не нужно… Это уже перебор, Алексей Николаевич.

Она назвала его официально, но с какой-то игривой ноткой. Алексей не мог удержаться от улыбки.

— Помни, что гостевой домик полностью в твоем распоряжении.

— А кто там жил раньше?

— Ива. Это было давно. Потом, когда была достроена основная часть дома, она переехала.

— Я приступаю к работе сегодня?

— Можно завтра.

— А я могу увидеть… Ваш кабинет?

— Сейчас?

— Да, я хотела бы увидеть его именно сейчас.

Лиза говорила правду. Ей было любопытно. Она сама от себя не ожидала такой смелости, но ей очень хотелось посмотреть личный кабинет человека, которому она доверила свою судьбу.

— Тогда пойдем, — ответил Белосельский.

Девушка, как молодая резвая козочка взбежала по мраморной лестнице вверх. Белосельский едва успевал за ней. Она забавляла его своим наивным детским ребячеством.

Войдя в кабинет, Лиза с живым интересом разглядывала каждую мелочь: мебель красного дерева с золочеными ножками; великолепные золотые часы в форме Эндимиона, украшающие красивый камин; шкаф работы Булля; полки, сплошь заставленные фаянсовой посудой; стеллажи, заваленные папками и бумагами; и, наконец, внушительный стол, на котором гордо возвышался громадный глобус — наподобие Готторпского шедевра. Привлек внимание девушки и висевший в рамке диплом Кавалера Почетного Легиона.

— Chevalier de la Légion d’honneur[7], — прочла девушка. — Это Ваш орден?

— Да, меня наградили этим орденом. К нему полагается еще и мундир. Вижу, ты знаешь французский язык?

— Немного, значит, Вы Кавалер Почетного Легиона? Просто фантастика!

Лиза с живым интересом разглядывала красную обложку диплома ордена и остроконечную звезду, украшенную вензелем из дубовых листьев.

Белосельский не мог сдержать добродушной улыбки.

— Это единственная награда, которая мне дорога по-настоящему… Когда-нибудь, Лиза… может, как-нибудь я расскажу тебе за что я его получил.

— Мне было бы интересно.

Лиза хотела прибавить еще что-то, как вдруг дверь в комнату несколько бесцеремонно отворилась и появилась Ива. Ее глаза блестели дерзким огнем, губы были надменно сжаты.

— Ива… проходи…я всегда рад тебе.

Лиза поняла, что она лишняя, и решила уйти. Но ей не хотелось прощаться так внезапно, поэтому она лишь произнесла:

— Я буду у себя в комнате.

Белосельский кивнул ей головой, тогда как Ива все больше наливалась ревностью, как виноградная лоза — соком.

— Откуда ты откопал эту мартышку? Кто она и что делает с тобой? Кстати, мне нужна девочка-горничная в мою комнату…

Белосельский резко вскочил с места. Он считал себя уравновешенным человеком, умел подавлять бушующие в его сердце эмоции. Те чувства, которые он уже начинал испытывать к Лизе, пока еще полностью не поддавались определению его рассудком; поэтому всякая нелепость и тем более насмешка по отношению к этой девушке, которую он приютил у себя, казалось ему недопустимой и почти кощунственной.

— Насколько я помню, — отвечал, нахмурившись, Белосельский, — насколько я помню, мы условились о том, что ты будешь проявлять уважение ко всем тем, кто живет в этом доме.

— Я и не предполагала, дядя, — продолжала Ива, — что тебе нравятся совсем незрелые дурнушки с бесстыдно распущенными косматыми лохмами.

— В этом доме, — продолжал Белосельский, — очень многие забывают, кто хозяин. Даже такие близкие люди, как ты позволяют себе в последнее время слишком много, а именно оскорблять и унижать людей. Я тебя прошу изменить отношение к Лизе.

При этих словах Ива вдруг увидела, что его лицо приняло такое жесткое выражение, какого она действительно еще не видела.

Ива тем не менее не испугалась, так как считала себя крепким орешком.

— Я все поняла. Сказал бы сразу. Мы с Милошем тебе больше не нужны. Ты меня выставляешь как вещь. Всякому видно, что эта девушка недоразвита и глупа. Как жаль.

Внезапно Белосельский успокоился.

— Ива, мне очень горько от твоих слов, поверь… Для меня ты всегда останешься той застенчивой девочкой, которую я встретил в Б***…

Ива вздрогнула всем телом и на мгновение закрыла лицо руками.

— Я… не знаю, о чем ты говоришь. Я ничего не помню. Это был только сон…

Затем она замолчала и вышла из комнаты с высоко поднятой головой.

После такой сцены Белосельский оставался задумчивым несколько минут, но затем, взяв одну папку с полки, пошел в гостевой домик. Лиза не спала, она лежала на кровати. Она почти просияла, увидев Белосельского. Он, как и прежде, не вошел в комнату, а остановился у двери.

— Я хотел извиниться.

— За что?

— За то, что нас несколько неожиданно прервали… мы как раз хотели обсудить вопрос… вопрос о работе.

— Да, да, конечно.

— Лиза, возьмите эту папку. Завтра днем я буду отсутствовать, а вечером было бы хорошо, если бы Вы привели эту папку в порядок.

— И только?

— Пока да.