Правый берег Егора Лисицы

Он протянул мне лист с подписью, не слишком разборчиво, но читается. Пожалуй, может быть и Нанберг, но может и нет.

– Фамилии не разобрать. Курит, навыки сохранились. Сестра сказала, помогал ей тампонировать рану так, как будто умеет что-то по врачебному делу.

– Могу я расспросить его?

– Конечно, попробуйте. Мы хотели просить вас, чтобы вы, как это говорится, передали его дело товарищам на работе. Нам несподручно его держать, ведь здесь не госпиталь. Физически он в общем здоров. Ссадины заживают. Это не редкое явление, память скоро восстановится. Травма, переохлаждение, сильное нервное потрясение. У самых крепких мужчин бывает. К тому же он немолод. Нервная система изношена.

Пациент из последней палаты не спросил, зачем я опять пришел к нему. Он был молчалив и стал еще мрачнее, когда я попробовал начать расспросы. Слушая, он постоянно трогал повязку на голове, и наконец сестра, подойдя, удержала его руку.

– Не нужно его сейчас слишком волновать.

– Всего несколько вопросов. Вы знаете, где вы?

– В Ростове, в какой-то больнице, знаю.

– Вы помните что-то о том месте, где вас нашли?

– Не слишком. Помню… я помню воду. Лужа какая-то с тиной, собака все время лаяла. Меня ограбили. Ударили по голове.

– Вы знаете, кто это сделал?

– Нет. Так мне сказали. Мне сообщили об этом здесь. Что меня ударили, – его рука снова метнулась к голове.

– Прошу прощения, мне нужно осмотреть вас.

Пока я осматривал его, пациент из последней палаты сидел абсолютно безучастно. Только пальцы его шевелились беспокойно. Он оставил в покое повязку, вместо этого постоянно дотрагивался то до простыни, то до блестящей шишки на столбике кровати. Большая, классической формы голова была наголо обрита. Но густые прямые брови и ресницы явно опалены огнем довольно сильно. Как и волосы на руках. На руках же обнаружились и легкие ожоги, которые легко спутать со ссадинами.

– А что последнее вы можете вспомнить? Откуда вы приехали в Ростов?

– Не знаю, – он явно начинал сильнее волноваться, – Армавир. Я работаю в Армавире. Стройка. Второй этаж, дом в тупике. Второй этаж. Там квартира.

Он оторвал руки от столбика кровати и, взявшись покрепче за голову, качнулся в сторону. Было очевидно, что толку не будет, а пожалуй, и хуже станет. Сестра тронула меня за рукав. Еще один вопрос.

– А имя Агнесса вам знакомо?

– Агнесса?

Он замолчал. Но тут абсолютно некстати сунулась сестра:

– Жена? Жену вашу вы помните?

– Жену? – он сгреб простыню в кулак. – Нет! Нет! Моя жена умерла давно! Давно! Она никогда не бывала здесь, никогда! Я не знаю никакую Агнессу, откуда вы взяли? Я не знаком!

– Простите, но позвольте еще спросить. Вы можете описать нам вашу жену? Которая давно умерла. Молодая женщина. Высокая.

– Нет, моя жена – она вот, – он шарил рукой по груди. – Вот здесь макушка, здесь целовал, волосы темные… не помню. Не то, не то… я не знаю.

Он беспокоился все сильнее. Нужно успокоительное. Сестра ловко закатала рукав его пижамы. Хрустнула ампула.

В коридоре сестра удержала меня:

– Вы же ведь его про жену спрашивали?

– Положим, да. Просто молодая женщина, могла быть с ним.

– Жену не вспоминает. И никого. Но он ночью плакал, я зашла. Говорит, вроде кто-то позвал его. А он вспомнить не может. Злится на себя. О спинку кровати головой стучал, еле удержала, он мужчина крупный.

Сквозь толстое стекло в двери палаты я видел, что безымянный пациент по-прежнему сидит на краю койки сгорбившись. Он снова и снова трогал спинку кровати, как будто хотел убедиться в реальности обстановки. Я понимал его. Знал, каково это – видеть слепое пятно. Не находить в собственном разуме того, что определенно должно там быть, – самых простых воспоминаний. Я подумал тогда, может быть, лучше ему не вспомнить, милосерднее?

– Если это тот самый, о котором вы думаете, значит, есть здесь родственники? – сестра поплотнее прикрыла дверь в палату. – Пусть они посмотрят на него. Мы подготовим его аккуратно.

Что же, план всем хорош, кроме одного. Я точно помнил, что та самая женщина, Вера, не оставила дежурному никакого адреса. Конечно, я пошлю запрос в Армавир, но ответ на него будет не скоро.

* * *

– Ррванину берем!