Праздничная гора

– Движуха какая-то, отвечаю, – бросил тот на бегу, зыркнув глазом, и тут же растворился в гурьбе.

В кармане у Шамиля заиграл дагестанский гимн, он жадно прижал трубку к уху:

– Салам алейкум, дядя Алихан!

– Ваалейкум салам, Шамиль, – голос дяди Алихана звучал глухо и неуверенно. – Я твои звонки видел, не мог отвечать, тут в министерстве собрание. Ты про это, про вал этот слышал уже?

– Да, в газете обсуждали.

– Правда, говорят… – дядя Алихан тяжело подышал в трубку. – Сейчас будем решать… там еще сепаратисты вроде из-за этого собираются.

– У Кумыкского театра? – спросил Шамиль, глядя, как молодые люди плавно стекаются к площади у замысловатого полукруглого здания.

– Не знаю. Ты где сейчас?

– Я здесь тоже.

– Там особо не стой, и, короче, мы сами не знаем еще, сейчас будем этот вопрос прояснять. Фарид из правительства же есть…

Голос дяди Алихана внезапно прервался. Поняв, что связь исчезла, Шамиль спрятал мобильник и оглянулся.

3

Площадь пестрела разноцветными спинами собравшихся. Футболки стекались из боковых улиц, окрашивая пространство в неясный, меняющийся оттенок. Встав на цыпочки, Шамиль разглядел забитый людьми театральный подъезд и фигуру с мегафоном. О чем говорили эти люди, он не понимал, но все дальше и дальше ввинчивался в толпу. Привыкнув к кумыкской речи, он стал различать отдельные словечки и крики одобрения, вырывавшиеся из толпы:

– Тюз! Тюз!{Верно (кумык.).}

Наконец слово взял усатый взрослый мужчина, предложивший говорить на русском.

– Азиз елдашлар!{Дорогие товарищи (кумык.).} До нас тут доносятся слухи, что собираются делать новое правительство. Как так? Почему? Эти хакимы{Управители (араб.).} закрылись у себя в правительстве и решили: кумыки спокойные, кумыки все терпят, их можно убрать из власти…

Толпа загудела.

– Раньше как было? Первые места аварцы-даргинцы держали, а третье место в республике нам давали. Мы на это третье место соглашались всегда. А теперь что хотят? Все поменять хотят! На нашей земле мы всегда с русскими жили вот так, – усатый сжал ладони в замок, – в мире! Пришли горцы, и что получилось? Русские ушли…

В первых рядах послышались невнятные крики. Единственное, что уцепил Шамиль, было слово «Вал».

Усатый замотал головой:

– Не знаю, ничего не знаю! Ничего не говорят! Один день слышу: «есть Вал», другой день слышу: «нету Вала». Одно знаю: вот такая чехарда у них, – усатый беспорядочно засучил руками. – Хотят быстро-быстро все без народа поделить.

Толпа опять заныла и задвигалась. Мегафон захватил новый оратор, завернутый в зеленое полотнище с огромной черной надписью «Тенглик»{Равенство (кумык.).}.

– Нас пытаются выдавить на вторые роли! А кто первый с Россией мир заключил? Кумыки. Кто больше всех страдал в годы Гражданской войны? Кумыки. Кто в Дагестане отдал больше всего своих сыновей в Великую Отечественную войну? Кумыки. Кто первый поднимал сельское хозяйство? Кумыки. А что сейчас мы имеем? У нас забрали наши исконные исторические земли. Мы потеряли почти все свои угодья! На базарах есть хоть один кумык? Нет. Видите наши народные промыслы? Нет. Мы на это глаза закрыли, потому что мы – мудрый народ. Но дальше терпеть тоже нельзя, слушай! Пора…

Площадь загудела, почему-то послышались крики «Аллау акбар!».

– Пора освободить равнинные районы от узурпаторов, пора наладить союз с нашими братьями-тюрками! – гремел оратор. – Да здравствует Кумыкская республика!

Шамиль оглянулся. Площадь как будто на миг затихла, но тотчас оживилась и заскандировала:

– Къумукъстан! Къумукъстан!{Кумыкия (кумык.).}

Тем временем на ступени театрального крыльца взошел аккуратный человек с белой полукруглой бородой. Он подождал, пока крики замолкнут, и, произнеся неясные Шамилю приветствия, стал говорить сочным внушительным голосом, изредка заглядывая в бумажку: