Праздничный коридор. Книга 3

– Да, это она! Твоя бабушка, Коля, была со мной с самого первого дня моего путешествия в другой мир. И именно она меня вернула назад. Теперь я точно знаю, как Олюшка летает и, главное, с кем она встречается. Коля, ты не мог бы заказать у хорошего художника с фотографии своей бабушки портрет в масле? Я очень хочу, чтобы портрет к Зосенькиному возвращению висел в нашей гостиной. Сделаешь? Это очень важно. Я понял простую житейскую мудрость, понял ценой собственной жизни – человек жив, пока о нем помнят на земле. А сейчас слушаю твою версию моего спасения.

– Хорошо, но она менее поэтична, чем твоя. Все, что я хочу тебе рассказать, тоже очень важно. Возможно, это окажет какое-то влияние на выбор имен для ребятишек.

Свой отпуск Зося провела дома. Даже прогулки в парке она себе позволяла только в обществе Анцева и детей.

Этот месяц они оба назвали месяцем счастья. К возвращению мамы и братиков из больницы Олюшка вернулась из своей прогулки, но все равно получила от мамы выговор.

Зосю серьезно беспокоило странное поведение дочери. Она смирилась с тем, что Олюшка необычный ребенок, но требовала от дочери, чтобы та контролировала свои поступки.

Зося считала недопустимой вольностью самовольные походы дочери в параллельный мир. Что такой существует, Зося была уверена, поэтому и убеждала дочь уважать чувства членов семьи, в которой девочка живет. Ее краткосрочные отлучки, во время которых ее тело находилось в состоянии сна, доставляли серьезные неприятности всем. Мама с папой места себе не находили. Правда, врачей перестали приглашать к постели дочери, но сами ежечасно поднимались в ее комнату и прислушивались к спокойному дыханию ребенка.

Для дедушки с бабушкой тоже начинались, как они сами говорили «черные минуты страха и ожидания».

Санечка никак не мог поверить, что обожаемая им Олька на самом деле куда-то улетела, и старался ее разбудить. Он каждый день приносил сестре целую сумку подарков, включал ее любимые мультики и в ее ухо шептал клятвенные обещания отныне беспрекословно исполнять все ее просьбы.

Но девочка, ни на что не реагировала, и просыпалась только по собственному желанию, в установленное ею самой время. Олюшка открывала глазки, и сразу же бежала в кухню, проголодалась. Следом за ней туда, же отправлялась нянюшка, и готовила для нее свежую ягодную или фруктовую кашку с взбитыми сливками. Они старались не греметь посудой, но вскоре на кухне собирались все члены семьи. Они рассаживались за большим семейным столом, и любовались своей баловницей и ее разыгравшимся аппетитом.

Олюшка в очередной раз обещала маме и папе больше не убегать из дому, но все знали, что эти обещания нереальны – пройдет какое-то время и малышка снова заснет на несколько суток.

Сейчас Зося настойчиво просила девочку научиться контролировать свои поступки, и заранее ставить в известность семью о своих встречах с бабушкой. Олюшка обещала спросить у бабушки, как можно исполнить мамину просьбу. Но пока все оставалось по-прежнему – все знали, что Олюшка может неожиданно упасть там, где стоит, и надолго заснуть.

Близняшки уже имели имена. Анцев и Чарышев внесли свои предложения на рассмотрение женской половины своей семьи – Петр и Павел. Дарья Никаноровна одобрила выбор, а Зося сомневалась. Имя «Павел» у нее ассоциировалось с Оксаной и ее больным сыном. Но отец и муж настаивали на этих именах и говорили, что это не случайные имена, в них заложен смысл.

Первое имя «Петр» означало семейную признательность Пете Котовичу и Петровичу. Именно эти два человека изначально вернули Александра Михайловича в земную жизнь.

Второе имя появилось само – как же можно обидеть апостола Павла. То, что сына Оксаны тоже звали Павлом, в их случае ничего не значит. За апостолом Павлом числятся богоугодные дела. Зося согласилась – так и стали карапузы Петенькой и Пашенькой.

Пете Котовичу имена Зосиных детей с гордостью сообщил Петрович, и услышал в телефонной трубке судорожный вздох-всхлипывание бравого офицера и короткое: «значит, простили, теперь можно жить».

Петрович не стал выпытывать у Пети, что означает это «простили», просто порадовался за себя и друга, кроме общего маленького тезки они получали по одному, персональному крестнику.

– А ты, Петька, кажется, растрогался до слез? Это на пользу, здоровенному мужику иногда просто необходимо слезу уронить, особенно, если она счастливая. А сейчас хочу от тебя совет получить: как, ты считаешь, уже можно Зое Николаевне сообщить о наших наблюдениях?