Праздничный коридор. Книга 3

Возможно, дочь избавила Григория Тарасовича от небольшой простуды, и он проснется совсем здоровым, заговорит своим прежним командирским голосом.

«Господи! – думала Зося, – Пусть так и будет. Только бы наша малышка не навредила сама себе и нам. Это же не простой пациент, это – Президент!»

Когда в окна начал пробиваться рассвет, Зося переоделась в свой обычный рабочий костюм, снова спустилась в гостиную. С чашкой кофе в руках она подошла к окну, и засмотрелась на разгоравшуюся за окном зарю.

– Любуетесь красками рассвета? – прозвучал за ее спиной хорошо знакомый мужской голос.

Зося вздрогнула и обернулась – рядом с ней стоял Президент.

– Простите, я немножко испугалась, – ответила Зося, – голос восстановился и дыхание без бульканья. Запущенная простуда?

– Да, именно так. Была череда неотложных дел, а тут грипп. Врачам я запретил меня отвлекать, думал, что полечусь чаем и медом, отсюда и осложнения. Сейчас-то я понял, что само по себе это не пройдет, решил, что сначала Вашу семью навещу, а потом своего врача позову, пусть лечит. Но судьба мне подарила встречу с Вашей принцессой. С вашего разрешенья я сегодня смогу приехать к Вам еще на один сеанс терапии от принцессы?

– Да, конечно, приезжайте. Только убедительная просьба, не перехвалите мою дочь. И вообще при ней лучше воздержаться от восхищения ее особой. Вы позавтракаете?

– Нет, мне Дарья Никаноровна порекомендовала сегодня воздержаться от еды, а потом еще некоторое время придерживаться диеты. Зоя Николаевна, пожалуйста, напомните своей поварихе, что она мне обещала дать рецепт закваски для замешивания хлебного теста. Я с детства помню это слово – закваска. Если ничего не путаю, то эту самую закваску у моей мамы всегда соседи приходили одалживать. В нашей избе на припечке стояла банка из темного стекла, там жили дрожжи. Ведь закваска – это доморощенные дрожжи?

– Да, это домашние дрожжи. Но их поддержание в рабочем состоянии требует ежедневного внимания. Захотят ли Ваши повара этим заниматься? Сейчас дрожжи продают в любом супермаркете – и свежие, и сухие, и прессованные, и жидкие. Выбирай на вкус. Конечно, хлеб на закваске несравним ни с какой другой хлебной выпечкой. Но это хлопотно.

– Ничего. Не захотят, так обяжем. Это наши древние традиции и кому, как не Президенту их поддерживать и возрождать. С завтрашнего дня на столе Президента будет хлеб только из русской печи, заквашенный на домашних дрожжах. Я смотрю, Вы на работу собрались? Пойдемте вместе, мне тоже пора отправляться.

Вечером Игнатьев снова приехал, но на этот раз совсем ненадолго – Олюшка свой сеанс ограничила получасом. Собираясь уезжать, Григорий Тарасович вынул из кармана мобильный телефон цвета золота и протянул Олюшке:

– Это тебе, подарок. Номер твоего телефона записан в моем мобильнике под номером один. Ты понимаешь, моя принцесса? Ты можешь мне позвонить в любое время суток, и я для тебя всегда буду свободен. Зоя Николаевна, не надо хмуриться! Вы берегите ее, а я, в свою очередь, готов для нее сделать все, что она захочет. Завидую я Вашему Анцеву – ему одному достались неоценимые сокровища – красавица-умница жена и дочь-инопланетянка.

Президент уехал, на его попечении было государство.

А Олюшка присвоила себе статус избранной, недосягаемой для окружающих ее людей принцессой. Она научилась снисходительно улыбаться, поворачиваться спиной к взрослым людям, особенно, если ей пытались сделать замечание, покрикивала на людей из домашней обслуги. Олюшка отдавала приказания даже «дяде Грише». Любой ее каприз или самая глупая просьба исполнялась им немедленно. Приехал на гастроли в Лабинск цирк, и за Олюшкой высылался из столицы кортеж машин с мигалками, сопровождением и прочими атрибутами власти, чтобы доставить принцессу на представление. Олюшка долго крутилась перед зеркалом, а потом, обязательно с опозданием, выходила из дома, и сразу попадала в окружение солидных мужчин в черных костюмах, которые усаживали ее в машину и везли, с почестями, как члена королевской семьи или главу другого государства.

Зося вынуждена была позвонить «дяде Грише» и попросить его, если уж и присылать за девочкой машину, то без сопровождения, с одним водителем, а машины госавтоинспекции из кортежа вообще нужно исключить.

На удивление, Президент сразу с Зосей согласился, видимо, ему было очень важно общение с девочкой, и он боялся его лишиться. Сначала Олюшка надула губки и отказалась ехать в простой черной «тачке», но потом передумала – выбора ей не оставили, показать себя людям очень хотелось.

Анцев в дочери изменения не замечал и старался убедить Зосю, что она просто излишне строга к девочке, а ребенок на самом деле очень талантлив от рождения, поэтому заслуживает повышенного внимания. Ее все любят, и Президент в том числе, но в этом нет ничего странного – она заслуживает эту любовь.