Праздничный коридор. Книга 3

Никита получил от Людмилы деньги на проезд до родной Украины, собрал свои вещи, и вышел во двор распрощаться с Людмилой, которая в это время стояла в окружении вновь нанятой бригады работяг-рубщиков деревянных срубов.

– Ну, что, Пеликаниха, никак не нажрешься? Когда-нибудь подавишься, это точно. Такие, как ты, всегда плохо кончают! А вы, парни, уносите отсюда ноги, нечего здесь ловить. Ничего вы у Пеликанихи не заработаете, это уж точно. Все отберет.

Почему Никита назвал ее Пеликанихой, Людмила не поняла, ни тогда, ни сейчас. Возможно, всему виной ее новая фамилия? Великанова, Великаниха, как говорят в деревне. Отсюда и Пеликаниха? А, может, Никита в Людмиле действительно рассмотрел грузную, неуклюжую, всегда голодную птицу пеликана? Как бы там ни было, но с того дня Людмилу называли не иначе, как Пеликаниха.

А в тот день Никита плюнул ей в лицо и неспешно направился по дороге в сторону деревни, откуда он мог уехать в город на маршрутном автобусе.

Рабочие, которые только что живо обсуждали с Людмилой детали предстоящей работы, тоже развернулись и гуськом отправились вслед за Никитой.

На следующий день на работу не пришла Анна Егоровна, но Людмилу это обстоятельство не сильно огорчило – меньше сплетен вокруг ее особы будет бродить по близлежащим деревням.

С этого дня Людмила нанимала рабочих только по интернету, из дальних регионов Лабении или стран бывшего СССР. Домашняя прислуга у нее надолго не задерживалась – один месяц рабского, тяжелого труда, нулевая зарплата и снова новая прислуга.

Людмиле самой надоело каждый месяц изучать по интернету рынок наемных женских рук, и поэтому она решила последовать примеру одного фермера, о художествах которого прочитала в интернете. Хитрый фермер на работу нанимал исключительно одиноких женщин, отбирал у них документы и эксплуатировал их труд бесплатно, исключительно за кусок хлеба со стаканом спитого чая и объедками с барского стола.

Этот вариант Людмилу вполне устраивал. Было единственное неудобство, которое Людмила надеялась все-таки решить – нужно было найти верного надсмотрщика, который бы присматривал за бесплатной прислугой, и при этом соблюдал хозяйские интересы.

Такого человека она вскоре нашла, вернее он сам нашелся и по телефону предложил Людмиле свои услуги. На ее объявление в газете бесплатных объявлений:

«Предоставлю хорошо оплачиваемую работу мужчине, имеющему проблемы с трудоустройством и жильем» откликнулись несколько человек.

Она остановила свой выбор на недавно освободившемся из колонии одиноком Федоре. Угрюмое лицо, узкие щелки глаз, обилие татуировок на теле – при первой встрече с Федором Людмила начала сомневаться в правильности своего выбора.

Но, в первую же ночь, Федор развеял все ее сомнения. Любовником он был жадным, грубым, сильным – настоящий самец, о котором Людмила давно мечтала.

Вскоре нашлись и рабыни для домашнего хозяйства – пять девушек разных азиатских национальностей. Людмила забрала у них паспорта, и Федор принялся за их воспитание.

Людмила выдала азиаткам задание на приготовление разносолов с маринадами, и закупила тару. Девушки под присмотром Федора приступили сначала к выращиванию овощей, фруктов и ягод, а позже к затариванию урожая в баночки, бочонки и прочую тару.

Лесные ягоды и грибы, по убеждению Людмилы, должны были пользоваться постоянным спросом у иностранных постояльцев, поэтому девушки много времени проводили в лесу, за сбором натурального урожая.

К осени все юные Людмилины рабыни покрылись волдырями от комариных укусов, кожа на пятках потрескалась, трещины кровоточили, и они начали каждый день плакать и просить Федора вернуть документы и отпустить их домой. Сезон заготовочных работ заканчивался, и Людмила решила их отпустить. Зимой они становились простыми нахлебниками, потому что для обслуживания иностранных гостей нужны были люди более тонкие, интеллигентные, совершенно противоположного воспитания, нежели ее полеводческая бригада.

Да и в отношениях с Федором начали возникать проблемы. Дело в том, что однажды Людмила застала своего сожителя со своей рабыней в обнимку на собственной кровати. Она вернулась неожиданно быстро из поездки в город и сразу прошла в свой дом. Она ничего не подозревала, и поэтому не скрывалась и не старалась войти бесшумно, но парочка на кровати была так увлечена своими ощущениями, что ее присутствие в спальне просто не заметила.

Людмила вернулась в гостиную, взяла стоящую в ведре швабру – видимо, уборка ее покоев была прервана неожиданной любовью. Швабра с висевшей на ней грязной, мокрой тряпкой в Людмилиных руках стала орудием наказания двух тварей, кувыркавшихся в ее кровати.

Девчонка с громким визгом, сверкнув на прощание грязными пятками, мгновенно исчезла с поля сражения, а, вот, Федор оскалил зубы и замахнулся на Людмилу кулаком. Она вынуждена была поставить швабру на ее последнее место пребывания – в ведро и выйти из спальни. Когда Федор оделся и появился перед Людмилой, она, как можно спокойней сказала ему:

– Еще раз застану с какой-нибудь б…, убью!