Праздник Дрейка

И вместо очень умной лекции о «скоростях» и о том, что «любовь принадлежит каждой частице, вмещает ее в себя», я получила простой и человеческий ответ:

– На нашей.

Глава 5

– День рождения Дрейка?

Чейзер смотрел на меня настороженно и удивленно, словно силился вспомнить, не сегодня ли День Дурака? Но до праздника Смеха еще месяц, а мое лицо добродушно и безмятежно, как у религиозной статуи святого. Такому хочешь не хочешь, а поверишь.

В дверях застыла и Лайза – кажется, она только вышла из ванной и все еще держала в руках полотенце.

– Да. А что такого?

Этим утром я собирала уникальные реакции лиц тех, кому сообщала новость. Изумленное Баала, чуть растерянное Халка, восхищенное Шерин, полное страха и радости Эллион. Только Ассасин спокойно кивнул, будто ему зачитали колонку из газеты с результатами матча двух футбольных команд. Вот где выдержка.

– И сколько ему «стукнет»?

Кажется, Мак понял, что его не разыгрывают.

– Плюс один год, – отозвалась я с готовностью.

Аллертоны переглянулись. Стоит мне покинуть их дом, и разгорится дискуссия насчет возможного подарка. Что ж, Дрейк предупреждал, что этим новым событием я поставлю ребят в «трудное» положение, но я с ним не соглашалась. Не в «трудное», но предоставлю возможность для проявления их изобретательности.

– Ладно, мы что-нибудь… придумаем. Место, время?

– Я сообщу дополнительно.

На этом моменте я отсалютовала и растворилась.

Стивен, между прочим, проявил добродушное спокойствие, Тайра, как мне показалось, тут же задумалась о супербукете или цветочной композиции. Райна так и вовсе вспыхнула вдохновением – не удивлюсь, если она соорудит ювелирную инсталляцию. Майклу и Марике я дам знать позже, остальных, включая Антонио, я оповестила. Последний, кстати, впал в совершеннейшую прострацию, даже пухлые руки затряслись. И стало понятно, что в его черноволосой голове проносится не одна сотня рецептов в секунду в безудержном желании найти самый восхитительный. Меня он, однако, уверил, что все будет «Кьяна телло!» – на высшем уровне. Уж в ком я не сомневалась, так это в нашем вирранце. Он и для обычных торжеств старался, как для свадебной церемонии королевской четы, а в этот раз однозначно прыгнет выше головы.

Даже Клэр, узнавшая о грядущем торжестве раньше всех и пытающаяся поначалу увильнуть – меня, мол, не пригласят, – в конце концов, загорелась идеей что-то вышить. Когда поняла, что присутствия на вечеринке ей не избежать.

Знать бы еще, что приготовит для нас сам Дрейк – вот где загадка.

Есть такие моменты, когда ты просто понимаешь, что тебе некуда спешить. Собственно, вообще некуда. В жизни. Что жизнь и есть момент, который стоит постоянно проживать, а не пропускать за суетными мыслями. Шумели в парке деревья. Я только недавно стала замечать различия между нашими земными аналогами и здешними вариациями дубов, кленов и берез. Местные были выше, раскидистее, мощнее. Им нравилась погода, и они царствовали там, где были посажены, с королевским величием и незыблемым спокойствием. Даже когда налетали ветреные порывы.

Мне же просто нравились теплые доски лавочки, на которой я сидела, нравилось ощущать кожей воздух, нравилось слизывать подтаявшее мороженое в стаканчике, нравилось ощущать этот день. Плыть в нем в бесконечность, глядя на облака, покачивая ногой в легком ботинке. И крутился в уме один и тот же вопрос: «А что подарю Дрейку я сама?»

«Сына» – могла бы сказать я ему. И он бы кивнул. Мы и так оба знали, что время желанного ребенка придет, и оба умели понимать, что для всего существует правильный момент. Не нужно торопить события, торопливость – это незнание того, что что-то хорошее придет. А когда знаешь, когда уверен на сто процентов в том, что это случится, какие могут быть беспокойства? В этот день рождения я подарю ему что-то другое. Песню? Я далеко не профессиональный певец, но что-нибудь промурлыкать могу. Особенно, если с душой, особенно, если написать свои слова. Ведь это именно то, чего Дрейк не может создать сам – мою фантазию, мой вдохновенный порыв, мое желание выразить какое-либо чувство.

И да, я уже думала о том, чтобы купить кулон-сферу и попросить Смешариков «заточить» в нее лучик моей души. Восхитительная ведь идея? Но Смешарики впервые на моей памяти уперлись, как мулы… И не потому, что запрошенное сделать они не могли, но потому, что посчитали подобный подарок «негодным». Даже объяснили, что подаренная кому-либо часть человека – это как подаренная ДНК. Волос, ноготь, зуб, клетка. Такое дарят на память или для воскрешения, а вовсе не для радости. Их скудного запаса слов не хватило, чтобы объяснить стоящую за отказом логику, и потому они, подобно Дрейку на последнем уроке, окатили меня прямым ощущением – ощущением глядящего с укоризной Дрейка.Мол, как можно было отделять части души и передавать ему кому угодно, пусть даже мне?