Праздник Дрейка

И я едва захлопнула рот, чтобы не спросить о том, что собирается подарить Начальнику он сам. Наверное, подарки их уровня мне уже не постичь и не понять – может, это какое-нибудь волновое излучение, копирующее частотный диапазон их родной планеты? В общем, я снова прикрыла глаза и постаралась думать «тише».

Баал строгал скворечник. Да-да, такой здоровый брутальный бугай мастерил домик для птиц. А все потому, что привык выходить утром из домика на Танэо, вдыхать запах трав и слушать безмятежный радостный щебет. Сказал: «Пусть приладит у входа в Реактор. Когда в нем поселятся птахи, он оценит…» Алеста составляла композицию в рамке, где центральным элементом являлся найденный ей на Равнинах крайне редкий цветок. Не то Гуюскун, не то Гаюскун – слово забылось. Но на её родине верили, что цветок этот приносит удачу. «А удача ведь не бывает лишней?»

Удача лишней не бывает. Я была с этим согласна.

Хотя, как однажды сказал Дрейк: «Удача – это всего лишь корректное сопоставление твоих желаний со своевременным их воплощением. С правильным вектором и в правильном ключе». Ну, на то он и Творец, чтобы не полагаться на внешние условия и факторы. Однако подарок все равно оценит.

Тайра вывела-таки гибрид Огненной Деры, чем страшно гордилась, потому как лепестки цветка действительно были сотканы из пламени – наверное, её она и преподнесет «правителю». Стив…

Не успела я подумать про Стива, зашуршал одеждой Джон. Закончил на сегодня.

Я открыла глаза, взглянула вопросительно. Матвеевна тихонько застонала.

– Она проснется через час, – сообщил Сиблинг негромко. – Будет хорошо, если ее навестит твоя бабушка. Одной нужны будут уши, чтобы обо всем рассказать, вторая желает знать, что все хорошо с соседкой. Оповестишь?

– Конечно.

Бабушка точно будет рада узнать, что Матвеевна нашлась. И однозначно выдохнет с облегчением, когда внезапное исчезновение объяснится логически.

– Что по поводу «пуговицы»?

Я спрашивала его об этом четвертый день подряд. И всякий раз получала ответ: «На анализе». Молча страдал Эльконто, вынужденный пихать задом по ночам Лолли. Один раз Дэйн не выдержал, признался: «Вот не всралось мне обниматься по утрам с этим сморчком». Я была с ним согласна. Если бы мне, пусть даже для моей пользы, подложили в постель Беннета, мне бы тоже… кхм… «не всралось». От этой фразы делалось смешно. Хотя мой возлюбленный, понятное дело, никого и никогда бы мне не подложил.

– Обратись к Дрейку.

О, новый ответ. Значит, процесс прошел некую определенную стадию.

– Хорошо.

– И не спрашивай меня…

– Про подарок на день рождения?

«Нонсенс, – покачал головой Джон. – Нонсенс этот ваш день рождения. Если бы вы, люди, помнили о том, что у вас каждый день, нет, каждую минуту день рождения. Если бы вы понимали, как все устроено…»

Да, но проблема любого человека – это перестать думать, как человек. Неподвластно нам пока Комиссионерское восприятие, что поделать. Зато человеческое очень даже.

– А ты придешь на праздник?

Он только вздохнул. И я поняла – придет.

Мы вообще как-то странно молчаливо спелись с Сиблингом за последние дни.

– Все, возвращаемся в машину?

Я кивнула. Проверила, что ничего не забыла в квартире Матвеевны, на всякий случай осмотрелась. Позвоню бабушке уже с улицы.

* * *

Нордейл

Реактор

– А ты знаешь, что твои эти «придумки» пагубно сказываются на настроении отряда?

– В каком смысле?

Если бы он ругался, я бы знала. Но Дрейк смотрел с хитринкой, да и смешливые морщинки у глаз выдавали добродушное настроение.

– Я посылаю их на задания, а они выполняют их… без души.

– Ты про…

– Да, Декстера, Аллертона, остальных.

Я попыталась представить Декстера, стреляющего «с душой», и у меня не вышло. Собственно, представить Мака, «душевно» запихивающего хладный труп в багажник, не вышло тоже. Ладно, пусть не труп, пусть «душевно» сопровождающего живого преступника в Реактор. Или Дэлла, «сердечно» мастерящего взрывчатку…

– Я не об этом, – Дрейк, конечно же, читал мои мысли тоже. Или же сразу созерцал их в форме видеоряда. – О том, что они, выполнив миссию, тут же стремятся домой, чтобы заняться своими «важными делами».

– То есть твоими подарками.

– Вот именно.

– И это мешает рабочему настроению?

– Скоро они вообще перестанут реагировать на приказы, потому что у них «дела поважнее».

Когда-то Дрейк умел ругаться на полном серьезе. Ругаться так, что в прямом смысле слова стыли стены кабинетов – я помнила те времена. Собственно, он умел и сейчас. Но сейчас он, как и я, любил, а это чувство смягчает мировосприятие.

– Осталось всего два дня. Ребята торопятся.

– Ты могла выбрать дату через месяц…

– И ждать чудо-шоу и чудо-десерты целых тридцать дней?

– Ах вот в чем истинная причина… В шоу и десертах!

Я его обожала. Каждую черточку его лица и его совершенно непередаваемые выражения проницательных глаз. Этого теплого взгляда без дна.