Читаем Праздник лишних орлов полностью

А. Говорить о себе что-то важное трудно. Есть соблазн воспользоваться лазейкой – «за писателя говорит его текст»… Детство у меня было счастливое. Меня почти никогда не ругали, тем более не наказывали. Отец и мама – учителя, причем отец – спортсмен и преподаватель военной подготовки. Он научил меня всему, что нужно для армии. И не только.

Дальше – служба, потом военная пенсия. Я уже больше десяти лет сугубо гражданский человек, отвык от службы и забываю ее. Кем я только не был на пенсии! Таксистом, браконьером, сторожем. В городские журналы всякие статейки писал. Хорошо, недолго. Потом не выдержал, стал писать в тетрадку ручкой обо всем, что видел вокруг, как тот акын – что вижу, то пою. Но в «Север» рассказы взяли, я сильно удивился. Разные хорошие люди занимались моим воспитанием и писательским образованием, спасибо им. Ну а потом известный писатель Дмитрий Новиков пришел ко мне на презентацию книжки, и мы стали пить с ним водку в больших количествах и спорить о судьбах русской да и мировой (чего там!) литературы. Несколько лет уже спорим. Новиков много мне помогал, он и отправил в «Октябрь» рассказ «Радуйся!», так мы с вами познакомились.

Р. Причуды судьбы… Ну хорошо, о войне говорить вы не хотите – и это можно понять, – а вот проскальзывает что-то в вашей прозе о друзьях юности, которым надо помочь. Об этом расскажете?

А. Так уж сложилось, что друзей не выбирают. Если желаете, расскажу еще одну сказку, хоть и не индейскую.

История такая. В конце девяностых Горе (знакомое прозвище?) держал под своим покровительством один небольшой рынок в нашем небольшом городке, и торговцы платили ему небольшие денежки за безопасность и защиту от других вымогателей. Горе – это стальной характер, каменные кулаки, острый нож, острый ум, хотя грамоте удавалось учиться урывками. Плюс деловая хватка и тонкое чувство юмора. И главное – обостренное чувство справедливости.

Пришел к Горю один азербайджанец, назовем его для краткости Али. Обычный мужичок, работяга. Работал Али водителем маршрутки, а родня его торговала на рынке. Говорит Али Горю, мол, какие-то серьезные ребята предложили устроить ему прописку, оформить легально на работу, забрали у него для этих целей паспорт, какие-то деньги и пропали. А теперь звонят и заявляют: гони еще денег, иначе и паспорта не увидишь. Что делать? Горе отвечает: забивай стрелу, я подъеду, и решим вопрос. Я оказался рядом, он мне – поехали, братишка, подстрахуешь. Делать нечего, поехали. С собой только кулаки. Приезжаем. Место встречи – конечная остановка троллейбуса, время – часа четыре пополудни, народу вокруг хватает. Али показывает, вот, мол, эти ребята. Глядим, сидят в машине возле остановки двое мужчин. Один огромный, толстый, свирепого вида. Другой поменьше, равнодушный. Он за рулем. Горе мне и говорит: спокойно, братан, подойдем и поговорим, без эксцессов. Давай, отвечаю, говори. Я рядом постою. И тут вижу, как у него глаза кровью наливаются. Подходим к их машине, он дергает дверь и без разговоров бьет толстого изо всей силы по свиной башке кулаком. Что мне остается делать? Я бью второго, водителя. Они такого поворота не ожидали – наглость города берет. Вытаскивает Горе толстого из машины, валит на землю и начинает дубасить. Водителю я еще пару раз навинтил, он вырвался – и бежать. Ну, толстого мы попинали чуток при полном аншлаге на остановке, тот кричит: «Беспредел!» Потом понимает, что это бесполезно, никто на помощь не придет, и просит пощады. Мы отбираем у него все документы, ключи от машины и даем полчаса, чтоб он принес паспорт Али и его деньги. Если не согласен, говорит ему Горе, тащи сюда всю свою банду, но уж и я тогда подготовлюсь. Ты знаешь, кто я. Если нет, наведи справки у своих боссов. Толстый умчался. Мы ждем. Мне вообще невесело, действующему сотруднику милицейского спецподразделения. Вот, думаю, встрял. Хоть звони своему отделению, подымай по тревоге. Али в шоке. А Горю хоть бы хны! Весел и спокоен. Только глаза всё бешеные.

Через малое время звонит его телефон. Говорит ему вражеский главарь: братан, зачем ты побил моих людей? Можно же договориться. Мы ж не знали, что это твой человечек. Горе ему отвечает спокойно, но вижу, еле сдерживается. Осталось, говорит, у вас пятнадцать минут, чтобы привезти деньги и документы, а потом, гад буду, сгорит ваша машина и я объявлю вам войну. А там поглядим, кому тяжелее станет. Мне в тюрьме, если что, место у окошечка уступят, чаю-сигарет зашлют. А твоим людям, братан, кто цел останется, вряд ли сладко будет сидеться. Ладно, ладно, слышу на том конце провода, погорячились, и хватит! Ща все привезут. И точно, через пятнадцать минут какой-то посторонний человек привез деньги и документы, а вся азербайджанская диаспора до сих пор угощает Горе шашлыком и вином. И меня иногда. А враги наши расползлись по земле кто куда, кто в тюрьму, кто в могилу, а кто переквалифицировался в управдомы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая проза

Большие и маленькие
Большие и маленькие

Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке?Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…

Денис Николаевич Гуцко , Михаил Сергеевич Максимов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Записки гробокопателя
Записки гробокопателя

Несколько слов об авторе:Когда в советские времена критики называли Сергея Каледина «очернителем» и «гробокопателем», они и не подозревали, что в последнем эпитете была доля истины: одно время автор работал могильщиком, и первое его крупное произведение «Смиренное кладбище» было посвящено именно «загробной» жизни. Написанная в 1979 году, повесть увидела свет в конце 80-х, но даже и в это «мягкое» время произвела эффект разорвавшейся бомбы.Несколько слов о книге:Судьбу «Смиренного кладбища» разделил и «Стройбат» — там впервые в нашей литературе было рассказано о нечеловеческих условиях службы солдат, руками которых создавались десятки дорог и заводов — «ударных строек». Военная цензура дважды запрещала ее публикацию, рассыпала уже готовый набор. Эта повесть также построена на автобиографическом материале. Герой новой повести С.Каледина «Тахана мерказит», мастер на все руки Петр Иванович Васин волею судеб оказывается на «земле обетованной». Поначалу ему, мужику из российской глубинки, в Израиле кажется чуждым все — и люди, и отношения между ними. Но «наш человек» нигде не пропадет, и скоро Петр Иванович обзавелся массой любопытных знакомых, стал всем нужен, всем полезен.

Сергей Евгеньевич Каледин , Сергей Каледин

Проза / Русская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Вдребезги
Вдребезги

Первая часть дилогии «Вдребезги» Макса Фалька.От матери Майклу досталось мятежное ирландское сердце, от отца – немецкая педантичность. Ему всего двадцать, и у него есть мечта: вырваться из своей нищей жизни, чтобы стать каскадером. Но пока он вынужден работать в отцовской автомастерской, чтобы накопить денег.Случайное знакомство с Джеймсом позволяет Майклу наяву увидеть тот мир, в который он стремится, – мир роскоши и богатства. Джеймс обладает всем тем, чего лишен Майкл: он красив, богат, эрудирован, учится в престижном колледже.Начав знакомство с драки из-за девушки, они становятся приятелями. Общение перерастает в дружбу.Но дорога к мечте непредсказуема: смогут ли они избежать катастрофы?«Остро, как стекло. Натянуто, как струна. Эмоциональная история о безумной любви, которую вы не сможете забыть никогда!» – Полина, @polinaplutakhina

Максим Фальк

Современная русская и зарубежная проза
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее