Праздник любящих сердец

— Еще бы. Я бы явился ко двору даже ради того, чтобы увидеть, как тебя приговорят к пожизненному. А уж свадьбу твою я точно не пропущу.

— Прекрасно, — сказал Зевс.

— Ты поступаешь правильно, — одобрил Рафаэль. — Правильно, что женишься на матери своего ребенка.

— Ты всегда поступаешь правильно, Рафаэль? — осведомился Зевс.

— Да. А ты разве нет?

— Полагаю, тебе известно. Я стараюсь избегать этого любой ценой.

— Только не я. Честь для меня превыше всего. Это все, что есть у мужчины, — ответил Рафаэль.

— Что ж, — подытожил Зевс. — У каждого из нас имеется трон. А ты на своем лишь временная замена.

— Возможно, тебя это шокирует, но мне безразлично, — ответил Рафаэль.

— Довольно, — оборвал их Винченцо. — Вы все должны приехать и быть с ней обходительны.

— Разумеется, будем, — согласился Джаг.

— С ней, но не с тобой, — добавил Зевс.

— Дружбу и впрямь переоценивают, — вздохнул Винченцо. Но он так не думал. Дружба — единственное, что согревало его жизнь. Дружба с этими мужчинами. А еще была Элоиза. Память о прошлой ночи жгла его изнутри. Элоиза была идеальна. Прекрасна. Само совершенство. Идеал женской красоты в свете пылающего камина.

— Увидимся в Рождество, — сказал Зевс.

— До встречи, — ответил Винченцо.

Он прервал звонок и стал мерить комнату шагами. До свадьбы оставалось всего три дня. И он намеревался устроить грандиозное празднество. Свадьбу до того яркую и пышную, что Элоиза сияла бы от счастья. Он понимал, что именно этим желанием он был ведом более чем остальными. Что-то изменилось в нем той ночью, семь месяцев назад. Он начал желать чего-то не ради себя и не во имя какой-то великой цели, а ради нее. Когда он находился в объятиях Элоизы, неясное для него становилось понятным. Будто морские узлы распутывались сами по себе.

Чувства эти соседствовали по природе своей с тем неожиданным страхом, что он ощутил во время прогулки на санях. Но были иными. Были важнее. Когда он положил ладонь ей на живот и почувствовал, как толкнулся его ребенок в ее чреве. Это было реальнее всего, что он прежде знал.

Винченцо вышел из кабинета и направился в обеденный зал. Элоиза уже была там и оживленно беседовала с управляющей. Увидев ее улыбку, Винченцо замер на месте. Элоиза была прекрасна. Но во внешности ее было нечто новое. В выражении ее лица. Глаза ее блестели иначе, и он не был до конца уверен, в чем дело. Знал лишь, что это заставило его опешить. Никогда прежде он не видел кого-либо во дворце до такой степени счастливым. Он верил, все у них будет хорошо.

— Приготовления к свадьбе идут полным ходом, — сказал он, заходя в зал.

— Прекрасно, — ответила она. — Свадьба в Рождество — это так здорово.

Элоиза сияла, и такой улыбки он не видел прежде никогда. Она была прекрасна.

Один из слуг подошел к ней с конвертом.

— Только что доставили для вас, — сказал он, обращаясь к Элоизе.

— Благодарю, — ответила она, принимая конверт. Открыла его, стала читать письмо, и улыбка ее потухла, как свеча. Дыхание ее участилось.

— В чем дело? — спросил Винченцо.

— Да нет, ничего, — ответила она, прижав письмо к груди.

— Я вижу, что-то неприятное.

Винченцо протянул руку, и она сдалась, отдала письмо. Он прочел, и кровь его застыла в жилах.

«Поздравляю, что продала свое тело королевской особе. Ты действительно считаешь, что хоть чем-то отличаешься от меня? Но признаю, ты умна. Ты беременна наследником трона. И теперь все твои принципы и его принципы выглядят смехотворно. Вы ничем не отличаетесь от нас. Просто помни об этом».

Письмо было от ее матери.

— Змея, — процедил Винченцо.

— Она не так уж не права. Хотя не права во всем. — Элоиза взглянула на него, и теперь ее лицо было печальным, и в этот миг он ненавидел ее мать.

— Поясни.

— Между нами все не так, как было между ней и твоим отцом. Я хочу родить этого ребенка не ради твоих денег. Ты ведь знаешь это?

Конечно, он знал! Элоиза ведь сама пыталась скрыть от него беременность. Она, оказывается, такая же самоотверженная, как его мать. И все же было ужасно видеть этот затравленный взгляд. Что бы она ни говорила, но боль, причиненная этим письмом, проникла в самую глубь ее сердца. Эти строки глубоко ранили, и Винченцо чувствовал, что несет за это ответственность.

— Тебе плохо? — спросил он. — Здесь, во дворце.

— Не стану лгать и делать вид, будто это мое любимое место.

— Разумеется, нет, — согласился Винченцо.

— Но где еще мне быть? — спросила она.

Винченцо стиснул зубы.

— Да, где еще…

Перед его внутренним взором вновь предстал ее садик. Элоиза в окружении цветов. Она могла бы находиться там, если бы не он и если бы не его борьба с отцом. Да, она была смелой и стойкой, но не она избрала этот путь, а он. Вернее, он встал на него, будучи убежден, что так определено судьбой. Но Элоиза хотела любви, а он не имел представления, что это такое. Зло из прошлого никогда не оставит их. Это мерзкое письмо — наглядное тому свидетельство. Он потащил Элоизу за собой, обратно, прямо в ад. А теперь не знал, что ему с этим делать.

— Сегодня я поем в кабинете. Приятного ужина.