Праздник покойной души

– Самое оно! Подсластишь удар. И потом, ты ближе сидишь…

– А ты опять худеть собиралась. Тебе больше двигаться надо, лишних пару шагов пробежишься… И знаешь, что-то мне подсказывает: после нанесенного ему удара по башке мы с тобой вряд ли сможем увидеть положительный результат.

– Вечно мне выпадает черная работа, – проворчала Наташка, осторожно встала и боком, с опаской, приблизилась к холодильнику. Можно было и не проявлять осторожности. Вынеси мы из кухни агрегат целиком, Влад оставил бы это без внимания. Веселился сам с собой, до упаду.

Наташка выволокла из холодильника полбатона сырокопченой колбасы, соразмерила его с мотающейся головой стриптизера и вернула на место. Потом ее словно осенило. В руках у подруги оказалась бутылка розового шампанского, она капитально ее потрясла и принялась открывать. Я в ужасе зажала уши…

Такой залп вполне можно было принять за террористический акт. Пробка со свистом пролетела мимо меня, врезалась в оконный переплет, срикошетила опять же в мою сторону – я вовремя пригнулась, уронив с полки вазочку с засохшими цветами, и влетела в открытую дверцу холодильника. Там и осталась – Наташка мгновенно лягнула дверцу ногой, она и захлопнулась.

Истерический смех стриптизера был сразу подавлен мощной струей благородного пенистого напитка. Он отфыркивался и отплевывался. Совсем как я. Ибо часть шампанского досталась мне. Траектория направленности хмельной струи изменилась как раз в тот момент, когда Наташка ногой закрывала холодильник, но напор был уже не тот. Он даже не смыл букетик засохших ландышей, ставших сомнительным украшением моего правого уха. Я успела подумать, что ландыши занесены в Красную книгу и что стояли они в вазочке месяцев восемь, дожидаясь своего часа оказаться в мусорном ведре. Вазочка, увы, разбилась. Не об мою голову – о плитки пола. Об голову только споткнулась.

– О как! – удивилась Наташка результатам своего вмешательства. – Ну, будем здоровы! – и отправила пустую бутылку в холодильник, мотивировав это тем, что там ее пробка дожидается.

– Зачем? Что это было? – хрипло поинтересовался Влад, растопыренными пальцами стряхивая с лица излишки пенистой влаги.

– Не знаю, – искренне призналась Наташка. – Я этикетку не смотрела. Тебе лучше знать. Уж очень страшно ты ржал… Помнишь? Про семью с ячейкой…

– А-а-а… Да. Там, в ванной, розовое полотенце. Я его перед вашим приходом повесил. Как чувствовал. Надо же! Ячейка общества!

Я уже поднялась с намерением проследовать в ванную, когда меня остановили слова Влада:

– Да у Нэнси этих ячеек… Сплошная сотовая связь. С любым подвернувшимся мужиком. Гражданскими браками, на денек-другой. Не успеваю разводить!

– Почему же тогда здесь живешь? – притормозила я, вручая Наташке засохший букет, пропитанный ароматом шампанского. Капли напитка методично стекали с волос на одежду и место моей временной парковки.

– Выполняю функции охранника и вышибалы. Ты бы поторопилась, а?

– Не видишь, она наслаждается, – не преминула заметить Наташка. – Ванна из шампанского – это дурной вкус. Да и утонуть можно. А вот душ…

Дальнейшее я уже не слышала.

Вернувшись на кухню, обнаружила Наташку, пьющую кофе из огромного бокала.

– Присаживайся, – спокойно сказала она, – я тебе тоже налила. Влад сам о себе позаботится. Нам надо поторопиться. Пока ты отполаскивалась, ему позвонила Маринка. Во всяком случае, он так сказал. Ее надо откуда-то забрать. А как тебе удалось угадать, что ее нет дома?

– Элементарно. Мы так громко ломились в гости, что мертвый бы проснулся. Влад слегка и растерялся. Не был уверен в нашем знакомстве с Дашковскими, а также в наших исключительно добрых намерениях, поэтому и сделал вид, что не один дома. Мы ведь к тому моменту уже были в квартире, совсем в гостях. Рассчитывал – испугаемся, Маринка, мол, проснется и потребует вышвырнуть нас вон. Сам выкинуть не решался – а вдруг мы на самом деле полезные знакомые?

Проигнорировав предложенный кофе, я прошла к дивану и, включив в розетку фен, принялась сушить волосы, мечтая как можно скорее попасть домой. Свитер тоже нахлебался благородного напитка, запах от него шел мерзкий. Не выдержав липкой приставучести мокрой шерсти, я прошлепала в прихожую, стянула свитер, сунула его в свой пластиковый пакет и натянула на себя шубу.

– Ну ты, блин, как с панели! – прыснула Наташка, мигом уяснив ситуацию.

На секунду стало обидно, но доводы разума перевесили: состояние Влада в момент истерического хохота требовало неотложного вмешательства, но не бить же его по башке чайником.

– Что он еще успел сказать в свое оправдание по поводу проживания в этой квартире? – строго спросила я Наташку.