Праздник в сказочной стране

Николь видела, что он не лгал ни единым словом. Но…

— Ты же не любишь меня.

— Ты мне безумно нравишься. Нам нравится быть вместе. Я тебя хочу. А ты любишь моих дочерей. Ну чего еще можно желать?

— Любви.

Кейд нахмурился.

— В прошлый раз ты заявила, что разочаровалась в таких делах, и отныне будешь руководствоваться здравым смыслом. Я предлагаю тебе как раз то, чего ты хотела.

Язык без костей! Это же надо было такого наговорить! Николь тяжело вздохнула. Не важно, что этот парень с глазами полными злости и боли, мог бы унести ее на седьмое небо. Больше она не совершит ошибки.

— Я была не права. Во мне говорили обида и разочарование. Выходить замуж без любви, по расчету, пусть даже и не материальному? Это гораздо хуже, чем поступок Дианы и Брэда! Я не такая стерва.

Его глаза сузились.

— Любовь переоценивают, знаешь ли. Неизвестно, есть ли она вообще!

— Но я не согласна на меньшее. — Николь высвободила свою руку. — Мне нужны и любовь, и дружба. Ты заставил меня снова поверить в дружбу. И солгал. Потому что заботишься лишь о благе своих дочерей, а меня готов принести в жертву на этот алтарь, разве не так?

— Я…

— Но вот только зря ты думаешь, что семья без любви — благо для Эллы и Холли. — Ей было так больно, что она едва переводила дух. — В мире полным-полно нянь, которые смогут найти подход к твоим дочерям не хуже меня, и тебе даже не придется жертвовать собой и жениться на них.

Кейд так сильно сжал челюсти, что вокруг рта побелела кожа.

— Я не считаю, что женитьба на тебе — это жертва, — выпалил он.

— Не созрел ты для новой женитьбы, Кейд. Пытаешься доказать мне, что готов снова рискнуть и поставить себя и детей под угрозу еще одного развода? Почему ты вообще думаешь, что я бы никогда от тебя не ушла?

Он отпрянул.

— Ты бы не смогла!

Николь обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.

— Давай рассмотрим другой сценарий, Кейд. Вот я соглашаюсь выйти за тебя. Прослышав об этом, Фрэн тут же мчится обратно и умоляет тебя дать ей второй шанс. Что делаешь ты? Не забывай, ведь она — родная мама Эллы и Холли!

Его лицо исказилось, руки сжались, все тело было напряжено.

— Николь! Этого никогда не произойдет!

— Это не ответ, Кейд! — На нее навалилась невыносимая усталость. Руки и ноги дрожали, как после тяжелой нагрузки. Она вся была в холодном поту. — Пока ты не найдешь правильный ответ — ты не готов жениться. — Она увидела, что он в отчаянии, и ей пришлось скрепить свое сердце, чтобы не натворить чего-то, о чем она потом сильно пожалела бы. — Замуж за тебя — нет, для меня это не то. Я заслуживаю лучшего.

Бледность проступила сквозь его загар.

«Анн-Николь, ты феерическая дура!»

Она повернулась и вышла. А он не остановил.

Оставшиеся дни прошли как в аду. Кейд с ней вообще не разговаривал. А она каждый день оплакивала предстоящее расставание — с «Ваминда-Доунс», с Джеком и Скарлетт, с Хэрри, с Эллой и Холли. И с Кейдом. Эти люди стали частью ее жизни, мысль об отъезде надрывала ей душу.

Но день отъезда неминуемо настал, и, как только «сессна» оторвалась от земли, Николь разразилась бурными рыданиями.

— Ох, простите, — пробормотала она пилоту Джерри, тому самому, который два месяца назад доставил ее сюда. — Просто я уже начала по ним тосковать.

Тот кивнул:

— Да, эти малышки западают в душу.

Малышки-то малышки, но… перед нею стояло лицо Кейда. Расстояние между ними стремительно увеличивалось, и ей казалось, что ее сердце рвется у нее из груди. Она не ожидала, что будет так больно.

Глава 11

Четыре месяца спустя…

Оранжевое шифоновое облако шуршало вокруг Николь — она с помощью матери осторожно надевала через голову новое вечернее платье. Сзади на шее платье завязывалось на одну широкую бретель, выгодно открывая плечи. Анжела Мак-Гиллрой расправила получившийся бант и оглядела результат своих рук.

— Анн-Николь, боюсь, ты безнадежно затмишь невесту. — Анжела поджала губы. — Хотя так ей и надо.

Николь улыбнулась. Вообще, ее мама изменилась самым драматическим образом после того, как они наконец поговорили откровенно. Николь довольно-таки жестко объявила матери, что, если она хочет продолжать общаться с дочерью, то должна прекратить поток постоянной критики.

— Мама, моя жизнь — это мое дело. Я сама выбираю путь, на котором могу быть счастлива. Будь добра, прими это как данность и уважай мои решения.

Анжела тогда надолго замолчала (на целых тридцать секунд), а потом горестно произнесла:

— Я критиковала тебя ради твоего же блага. Что-то не заметно было, чтобы на этом «своем пути» ты была так уж счастлива.

— Это как раз потому, что ты вечно заставляешь меня чувствовать себя разочарованием всей твоей жизни.

— Боже мой, Николь, почему ты мне никогда этого не говорила? Я-то давала тебе советы, ночи не спала, чтобы найти, как тебе лучше поступить в той или иной ситуации.

Вот тогда-то Николь и поняла, что ошибалась, когда держала все в себе и не рассказывала матери о своих чувствах…

— Николь, ты уверена, что надо идти на эту жуткую свадьбу?

— Да все нормально, мам. Похоже, Диана мне услугу оказала, уведя Брэда…