Праздник жизни

— Если он решит, что мы приехали в Ориндж-Бич, чтобы охотиться на него, он будет гораздо осторожнее, чем если бы никакой опасности не чувствовал. Это ж ясно как дважды два. Мы арестуем его, только если поймаем.

— Что ж, значит, едем на вечеринку, любовничек.

— Следи за словами. Я завожусь, когда женщина говорит гадости. Это меня возбуждает.

Что правда, то правда. Потому он и поторопился уйти подальше от мигающих елочных огоньков и от этого наваждения, которое он пытался загнать глубоко внутрь и не дать выйти на свет Божий. Холодный душ — лучший способ загасить этот пожар. А если не поможет, придется полистать захваченные им с собой фотографии с кровавыми деяниями из досье Джошуа Карауэя.

Миган медленно поднималась по лестнице, пытаясь разобраться с нахлынувшими на нее мыслями. Два часа она по-настоящему отдыхала душой, украшая вместе с Бартом елку, но это не могло стереть боль и страх, которые стали частью ее существования.

Страх не за себя, а за ребенка, которого человек по прозвищу Мясник решил уничтожить. Только он не зарезал Джеки и Бена. Он подстроил взрыв, который разнес их дом вместе с ними. При мысли об этом ей стало не по себе, и она вцепилась в перила.

И в ту ночь он не резал ее. Он хотел утопить ее и держал под водой, чтобы ее легкие наполнились морской водой и разорвались. Не появись вовремя Барт, быть бы ей утопленницей. Вместе с ребенком.

Малышка. Она растет в ней. Когда в ответ на просьбу Джеки она согласилась, могла ли она знать, как все повернется? Разве могла она представить, что еще не родившийся ребенок займет место в ее сердце? Откуда ей было знать, что за девять месяцев она так сживется с будущим ребенком, что он станет частью ее существа и она будет с нетерпением ждать того дня, когда сможет взять его на руки?

Это ребенок Джеки и Бена, и, если бы все было в порядке, она родила бы малышку и отдала ее в руки настоящих родителей, даже не рассказав им, сколько она натерпелась. Но их нет, и мысль о том, что она ничего не будет знать о судьбе своего ребенка и никогда не увидит его, терзала ей душу. Только выбора нет. Она должна отдать ребенка ради его же блага.

Миган вошла в свою комнату, направилась к раздвижной двери-окну и открыла балкон. Легкий ветерок с залива распушил ее волосы и охладил лицо. Луна уже взошла, и свет ее бежал серебристой дорожкой по водной глади.

Она вышла на балкон. Пляж был пустынный и тихий. Какая тишина. Она сдел ала глоток свежего воздуха и тихо выдохнула. Зашевелился ребенок и стукнул ее ножкой, отчего Миган одной рукой схватилась за живот, другой за перила и навалилась на них всей тяжестью.

Перила хрустнули и обвалились. С высоты третьего этажа она увидела землю внизу. Над пляжем разнесся одинокий крик.

Глава 8

Барт смыл остатки крема для бритья и вытерся полотенцем. После душа он почувствовал себя лучше. Мысли его снова были заняты заданием, а не женщиной. Надо, чтобы голова была ясной. Все пройдет.

Джошуа Карауэя пора схватить и засадить обратно за решетку. Это не Новый Орлеан или Сент-Луис, где легко изменить внешность и затеряться в людской массе. Это крошечный городишко, тем более сейчас, в мертвый сезон.

Он выдавил немного крема на ладонь и похлопал ею себя по щекам. Затем, обмотавшись полотенцем, вышел из ванной в комнату для гостей.

Он только успел снять брюки с вешалки, как услышал крик. Пронзительный, испуганный. Машинально схватив пистолет, он ринулся по коридору.

Дверь в комнату Миган была распахнута. Он вбежал и тут же остановился как вкопанный с бешено бьющимся сердцем. Целая секция балконных перил повисла в воздухе и болталась над землей.

Он заставил себя сдвинуться с места и выскочить на балкон. Он увидел Миган, и кровь ударила ему в голову, так что он чуть не лишился сил. Она висела вниз головой в пустом пролете, ухватившись за столбик.

Он рванулся и схватил ее обеими руками и так держал, пока не восстановилось дыхание. Затем заговорил:

— Как ты? В порядке?

— Отделалась испугом.

— Что случилось?

— Я вышла глотнуть свежего воздуха. Ребенок ударил ножкой, и я схватилась за перила и навалилась на них, а они отъехали. Я думала, что вылечу с ними, но успела схватиться за столбик и удержалась.

— Слава Богу. А я увидел пустоту и… — Он замолчал. Голос у него дрогнул, и это никак не вязалось с образом крутого агента ФБР. — Тебе надо прилечь.

— Сколько ни езжу сюда в «Пеликаний насест», не припомню, чтобы перила ломались. Я сама виновата. Так запустить дом! Сегодня же позвоню Фенелде, пусть найдет плотника, чтобы тот осмотрел весь дом сверху донизу.

Запущен или умышленно приведен в такое состояние? — подумал Барт. Он отвел ее к кровати.

— Ложись и отдохни. Я посмотрю, что там с перилами.

Она не протестовала, хотя, как он заметил, находилась в лучшем состоянии, чем он.

Он направился к балкону и остановился.

— Ты уверена, что все нормально? Я про ребенка.

— Вроде да. Везучая же я. Умудрилась не утонуть и не свалиться с балкона. И все это меньше чем за неделю.

Он вышел на балкон, думая о том, что Миган была на волосок от гибели. Дрянной из него телохранитель.