Пражские сказки

Господина Ферапонтова Матвей узнал сразу: и по тому, как дернулась Даша, увидев настойчивого ухажера, выходца из криминальной бездны, и по суровому виду, и по двум шкафообразным братьям по оружию, стоявших от Ферапонтова справа и слева. Невыносимый Григорий был тоже человек не маленький, с широкими плечами и вполне симпатичным лицом, в дорогом, но кривовато сидящем костюме.

Придерживая за локоть пискнувшую Дарью, чтобы не сбежала, Матвей спокойно направился к ожидающей их скульптурной композиции. Ферапонтов смерил его невидящим взглядом и обратился непосредственно к беглянке:

– Значит, вернулась, красавица?

Даша затравленно молчала и наверняка удрала бы, если бы не Матвей. Тот ободрил ее взглядом (дескать, держись, не унывай), отпустил дрожащий локоть и протянул руку Ферапонтову.

– Здравствуйте. Я Матвей Тихомиров.

Невыносимый Григорий посмотрел на него, прищурившись, и вдруг свершилась метаморфоза: по каменному лицу словно пробежала трещина, злое выражение сменилось растерянным. Ферапонтов вгляделся в Матвея уже внимательнее и руку протянул в ответ:

– Как, вы… вы тот самый, что по телику показывают?

– Я тот самый, – любезно согласился Матвей. – А вы, значит, телик смотрите?

– Это вы в киношке про милиционеров-бандитов играли?!

– Я.

– Ох ты ж ни фига себе, – высказался Ферапонтов.

Нельзя сказать, что Матвей точно был уверен в подобной реакции, но весьма на нее рассчитывал. Вот и пригодилась киношка о продажных милиционерах, свое участие в которой он до сих пор вспоминал, слегка морщась и тут же это воспоминание прогоняя. И на старуху бывает проруха.

– Так вы это, чё… с Дашкой прилетели, что ль? Дашка, ты с ним знакома?

– Господин Ферапонтов, – сказал Матвей, не давая Даше ничего сказать, да и стоять тут бесконечно нельзя – время поджимало. – Я хотел бы прояснить ситуацию. Видите ли, Дарья успела описать мне в общих чертах ваши несложившиеся отношения и намекнуть, что продолжать их она не намерена. Оставим в стороне тот факт, что вы ее напугали, мы как-нибудь с этим справимся. Но мне хотелось бы донести до вас, что я не позволю этой ситуации развиваться и… – Он посмотрел в круглые, не очень-то понимающие глаза Григория и перешел на более понятный диалект: – Девушка теперь со мной, я ее не верну, ясно? Мне нужно что-то сделать, чтобы это стало яснее?

Соображал он все-таки неплохо, этот бывший одноклассник. Подумал, подумал и ухмыльнулся.

– Отбили у меня Дашку, да? Ну и ладно. Вам отдать не жалко. Дашка, ну ты даешь, могла же раньше сказать! А автограф дадите? Пацаны не поверят, что я с самим капитаном Верещагиным встречался!

– Не будем разочаровывать пацанов, – сказал Матвей. – Можем для наглядности еще и сфотографироваться.

…Вышли из здания аэропорта под моросящий дождик – вроде такой же, как в Праге, но почему-то противнее. Впрочем, за время отсутствия Даши и Матвея Москва успела окончательно по-летнему зазеленеть. На бульварах сейчас хорошо, наверное. Надо будет погулять с Дарьей по бульварам.

– Спасибо, – сказала Даша, молчавшая до сих пор.

– Пожалуйста, – сказал Матвей. Он огляделся и высмотрел машину: здоровенный, приземистый, словно охотящийся «Мерседес» с водителем поджидал на специальной стоянке. – Пойдем, вот наш лимузин.

– Нет, правда, спасибо.

– Правда, пожалуйста. Забудь об этом, Даша. Ничего больше не хочу знать.

Она кивнула, улыбаясь, и пошла рядом с ним к машине, и рука, лежащая на руке Матвея, больше не дрожала.

Агент, как обычно, исполнил все в точности: прислал адекватного шофера и вместительную машину, куда спокойно влезал весь багаж. Водитель, старый знакомый, открыл свою дверь и вышел.

– С возвращением, Матвей Александрович! Хорошо долетели?

– Просто отлично. Знакомьтесь, Павел Валентинович, это Дарья, она с нами поедет.

– Очень приятно, Дарья.

Матвей открыл заднюю пассажирскую дверь и сказал Даше:

– Садись. Я сейчас позвоню только, и отправимся.

– Ладно. Она нырнула в хорошо пахнущее машинное нутро, тут же высунулась и спросила о чем-то Павла Валентиновича. Матвей отошел в сторонку и видел, как они разговаривают, как Даша смеется, взблескивают сиреневые браслеты, качается лихая челка. Он стоял, смотрел, крутил телефон в руках.

Все еще только начинается. Они с Дарьей в начале пути, они еще не знают друг друга так хорошо, как будут знать через день, месяц, год. Между ними еще ничего серьезно не сказано, ничего особо не сделано, у них нет устоявшихся отношений, планов на будущее, общих вещей. Если не считать, конечно, гримерские кисточки, да и те – студийные, коль уж на то пошло. У Матвея Тихомирова и Даши Ветровой как будто ничего и нет еще…

Кроме одного.

И если подумать, то на этом одном можно построить все остальное.

Матвей включил телефон и набрал номер, который не набирал уже три недели. Сердце вдруг заколотилось в горле, как будто он звонил не на московский мобильник, а куда-то за грань возможного. Страшное чувство, которое внезапно можно пережить.

Ответили после второго гудка.

– А-а, вернулся, блудная душа, – протянул голос в трубке. – Хоть бы сказал, что сегодня прилетишь. Заедешь?