PRDj. Тактика выживания «Норма» и стратегия выживания «Контекст»

Конечно, все не так просто, это крайне утрированное описание. В реальности, почти для всего в мире можно дать определение «нормального состояния». Но в финале, когда мы сравним наши списки, мы найдем много общего, что могло бы нас объединить, с чем мы могли бы согласиться. В каком-то смысле согласие с той или иной нормой может быть тем, что артикулирует общество. Мы могли бы даже дать такое определение обществу – группа людей, которые согласны с тем, что называть нормой.

Удивительно во всем этом то, что, хотя у всех «нормы» разные, сама процедура одинаковая. Есть некоторый набор определений «нормальности» (как кубики LEGO). Из этого набора определений мы собираем картину мира. Потом, в силу своих коммуникативных способностей, мы сравниваем наши картины и находим себе группы по интересам. Это может быть очень сложное сопоставление – и тогда мы будем говорить о родственниках, близких друзьях и супругах. Это может быть очень простое сопоставление (наличие костюма и галстука, или, напротив, их отсутствие) и тогда мы можем говорить, например, об определенном профессиональном сообществе или субкультуре. Но всегда это набор уже готовых решений.

То есть, когда мы говорим, что тактика выживания «норма» – это метод мышления. Мы говорим, что, на самом деле, это способ описывать мир при помощи готовых решений, при помощи кубиков LEGO. Эта тактика предполагает сведение всего многообразия бытия к бинарной оппозиции – да/нет. Зачем это нужно? Здесь мы вновь должны обратиться к авраамическим религиям (исламу, христианству и иудаизму), которые, собственно, эту тактику использовали. Как мы понимаем сегодня, именно она помогла им «выиграть». В суровых условиях, когда выживание общества сводится к выбору из нескольких простых вариантов, наличие свода простых и понятных правил («набора LEGO»), при помощи которого можно быстро и корректно определить, кто перед тобой – свой или чужой, и как именно с ним поступать – все это облегчает и упрощает процесс принятия решения в момент, когда решение нужно принять быстро. Это – первопричина того, что тактика выживания «норма» была не просто принята в качестве основной, но в некотором смысле стала частью человеческой природы. Если мы посмотрим на то, как организованы бизнес-процессы в современном (капиталистическом) обществе, мы увидим, что в основе большинства решений лежат те же самые принципы, что и тысячелетия тому назад. Эта тактика помогает выжить сообществу при минимальных энергетических затратах. Это выгодная тактика.

При этом «провалы» при использовании «нормы» всегда рассказываются как анекдот и забавный случай. Например, Реформация (как движение по обновлению церкви) одним из своих постулатов выдвигала на первый план скромность. У Мишеля Пастуро можно найти размышления о том, как Реформация вообще и протестантская этика с ее приязнью к черно-серо-белой гамме, в частности, повлияли на то, как выглядели первые вещи массового производства: «Однако последствия протестантской хромофобии проявляются и за пределами XVII века […] особенно, на мой взгляд, начиная со второй половины XIX века, когда западная промышленность начинает в широких масштабах производить товары массового потребления.

Существование тесной связи между индустриальным капитализмом и протестантизмом очевидно, даже если не во всем соглашаться с Максом Вебером. Невозможно также отрицать того, что в Англии, Германии, Соединенных Штатах производство товаров повседневного пользования сопровождается моральными и социальными доводами, которые в значительной степени восходят к протестантской этике. Интересно, не из-за этой ли этики цветовая гамма первых массовых товаров была весьма сдержанной?

Удивительный факт: несмотря на то, что развитие химической отрасли уже некоторое время позволяло добиваться окрашивания товаров в разные цвета, первые бытовые приборы, первые устройства связи, первые телефоны, первые фотоаппараты, первые автомобили и т. д. (не говоря уже о тканях и одежде), – все товары, выпускаемые в промышленных масштабах между 1860 и 1914 годами, были выдержаны в черно-коричнево-серо-белой гамме. Как будто буйство ярких красок, которого можно было добиться средствами химии, было неприемлемо с точки зрения общественной морали (то же самое можно сказать о цветном кино, появившемся несколько десятилетий спустя).

Самый известный пример такого протестантского и хромофобского поведения связан с именем знаменитого Генри Форда (1863—1947) – основателя одноименной автомобильной фирмы, а также пуританина, неизменно озабоченного этическими вопросами, какой бы области это ни касалось: несмотря на пожелания покупателей, несмотря на двухцветные и трехцветные автомобили, выпускаемые его конкурентами, он до конца жизни, по моральным соображениям, продолжал выпускать машины исключительно черного цвета!»6