Предают только свои

Во время своего отступления я могла полностью убедиться в правильности выбранной стратегии. Фары единственной машины, разъезжавшей в этот поздний час по окрестностям, были видны практически из любой точки пространства. Даже сев за руль «фолька», намеренно припаркованного мной как можно дальше от стоянки, я прекрасно видела два ярких луча, перемещавшихся по мере того, как «Тойота» разворачивалась, чтобы выехать на трассу.

Процесс слежки тоже прошел довольно гладко. Держась на весьма солидном расстоянии, я следовала за «Тойотой» и иногда даже сворачивала с основной трассы и срезала, догадываясь, каким будет ее следующий маневр. На пустых дорогах было удивительно легко угадывать направление.

Вскоре я поняла, что мы снова едем в пресловутый Трубный район. Но, выехав на перекресток, где начиналась улица, ведущая к знакомой поликлинике, «Тойота» свернула совсем в другую сторону.

Проехав несколько километров по трассе, мы миновали многоэтажки и въехали в частный сектор. Здесь вести преследование мне было уже намного сложнее. Прямые параллельно-перпендикулярные улицы просматривались насквозь, а заехав за угол, я полностью теряла из виду «Тойоту». Даже свет фар не был виден за сплошными рядами домов.

Внушая себе, что получить столько ценных сведений за одну ночь было бы слишком хорошо, я почти смирилась с тем, что отследить, где находится пункт прибытия «Тойоты», мне не удастся. Однако мне хотелось исчерпать все возможности до конца, и, погасив фары, я продолжила преследование.

Проехав несколько улиц следом за «Тойотой», после очередного поворота я оказалась на длинной и прямой, как стрела, дороге, которая практически из любой точки просматривалась от начала и до конца. Поняв, что здесь не помогут даже выключенные фары, я остановила машину и заглушила движок.

С грустью наблюдая из-за угла, как, доехав до конца улицы, «Тойота» снова поворачивает, я направилась следом за ней пешим ходом. И тут мне неожиданно повезло.

Многочисленные палисадники и пристройки делали пешее преследование гораздо более удобным и незаметным. Перебегая от укрытия к укрытию, я приближалась к повороту, за которым скрылась «Тойота», когда неожиданно обнаружила проулочек, позволяющий срезать путь.

Пройдя его, я вновь осторожно выглянула из-за угла и увидела, как из стоящей невдалеке «Тойоты» верный вассал выгружает своего босса, которого совсем развезло. Подставив дружеское плечо, он практически донес его до калитки ближайшего дома, довольно приличного на вид, и, дождавшись, когда ему откроют, скрылся внутри.

Воспользовавшись моментом, я быстро пробежала открытое пространство дороги и притаилась в укрытии. К дому, стоявшему по соседству с тем, который меня сейчас интересовал, был пристроен небольшой палисадник, и этот элемент деревенской архитектуры сослужил мне неплохую службу.

— Мамка! Звони Бибику своему! — донесся из ночной тьмы знакомый баритон.

— Ладно, ладно. Орешь тут, — проговорил в ответ недовольный женский голос. — Спасибо, Вадик, что привез его. Мученье мое.

— Да на здоровье, Инесса Юрьевна! Ноу проблем.

После этого краткого диалога послышалась возня и натужное кряхтенье, видимо, подгулявшего сынка транспортировали в дом. Потом все стихло.

Минут через пять я услышала быстрые шаги, и из калитки показался Вадик.

— Доброй ночи, Инесса Юрьевна, — произнес он, обращаясь к невидимой мне женщине во дворе, после чего сел в машину и уехал.

В этот поздний, а точнее, уже ранний час, когда обыватели досматривали сладкие сны в преддверии очередного рабочего дня, улица была пустынна. Выйдя из-за палисадника, я подошла поближе к дому. Строение имело высокий цоколь, и окна находились на довольно приличной высоте. Заметив, что в одном из них открыта форточка, я решила постоять там немного, подышать свежим воздухом. Нужно было осмыслить последние новости, а главное, я не теряла надежды, что благодаря открытому окну смогу добавить еще что-нибудь в свою копилку информации.

И уже очень скоро надежды эти вполне оправдались. Видимо, под занавес капризная Фортуна снова решила повернуться ко мне лицом.

До меня доносились звуки шагов, какая-то возня и отрывочные фразы, которые я не могла внятно расслышать. Но вот слова стали доноситься четче, видимо, жильцы перешли в ту комнату, где было открыто окно.

— Ну что, ты позвонила? — пьяно пробубнил баритон.

— Поздно уже. Завтра позвоню, — ответил уже знакомый мне женский голос, хриплый и грубый, чем-то похожий на голос Светы.

— Нет, сейчас! Это срочно!

— Чего тебе приспичило? Иди спать лучше. Завтра поговорите.

— Вот именно! Завтра нужно поговорить. А звони сейчас. А то он опять отмазываться будет, скажет, что у него дела. Звони! Он все равно не спит. Я знаю. С корешами своими в покер режется. Они у Арсена ночи напролет заседают. Звони!

Что-то недовольно бурча, женщина вышла из комнаты. Минут десять до меня доносилось только громкое сопение и стук передвигаемой посуды, потом снова послышались голоса.

— Ну что? Что он сказал? — требовательно вопрошал баритон.

— Сказал, что завтра приедет. Вечером.