Преданья старины глубокой

Перед Яромиром стоял рослый широкоплечий парень двадцати лет. Глаза голубые, как васильки, лицо открытое, по-детски радостное, щеки румяные, так и пышущие здоровьем, волосы светлые, вьющиеся, вместо усов реденькая поросль, бороды и вовсе даже не намечается. Одет богато — свита[7] из дорогой заморской парчи, бархатный воротник, расшитый жемчугом и драгоценными камнями, на шее золотая гривна, теплый плащ-мятель застегнут золотой фибулой, на талии золотой же пояс с пристегнутыми кошельками, коробочками и длинным охотничьим ножом. Кудри украшает бархатная шапочка, подбитая и опушенная черной лисицей, а на ногах мягкие сапожки.

Совершенно иначе выглядел тот, кто стоял перед Иваном. Ростом пониже, в плечах поуже, но так и пышет злой звериной силой. Волосы пепельно-серые, похожие на волчью шерсть, нижняя половина лица покрыта длинной лохматой щетиной, брови густые, скрещивающиеся, в необычно желтых глазах словно навеки застыла легкая усмешка, в левую скулу глубоко врезался застарелый рубец. Оборотившись в человека, волколак оказался уже одетым, хотя и очень просто. Короткая мужская рубаха без воротника и рукавов, перепоясанная простым ремешком, кожаная гача, да узкие ноговицы, не доходящие даже до голеней. Обуви нет, нет и головного убора. Какое-либо оружие также отсутствует.

— Ты меня точно есть не станешь? — подозрительно уточнил Иван.

— Это как получится… — хмыкнул Яромир. — Ладно, ладно, не тянись к ножу, это я тоже шуткую. Не тебе же одному шутковать, верно?.. Ты кем будешь-то, друг?

— Говорю же, Иваном люди кличут. Княжичем Иваном! — гордо подбоченился Иван. — Я, знаешь ли, княжеский сын!

— Какого князя?

— Берендея!

— А, это того, что в Тиборске княжил…

— Ага. Там таперича брат мой княжит старшой, Глеб. А середульний, Игорь, в Ратиче на княжении. А я вот… вот без дела покамест. Ладно, давай, рассказывай — за что тебя так… в капкан.

— А может, я случайно попался? — прищурился Яромир. — Бегал себе по лесу, никого не трогал, шишки собирал… и угодил случайно.

— Ага, ври больше. На простых волков серебряные капканы не ставят — так никакого серебра не напасешься. Вон принада какая заковыристая — я таких в жизни не видал… Да цветочки еще эти… что за цветочки такие, а?..

— А ты, дурак, не такой уж Иван… то есть, наоборот… — задумчиво посмотрел на него волколак. — Да, принаду эту расставили именно на меня…

— Кто?.. За что?..

— А тебе не один бес? — насмешливо фыркнул Яромир. — Ты ее все равно не знаешь.

— Ее?..

— Да с бабой-ягой я поссорился… — поморщился волколак. — Вот она и устроила, ведьма старая… Выведала, по каким я тропам обычно гуляю, расставила капкан хитрый, да чарами злыми опутала — чтоб не учуял каверзу… Если б не ты, подох бы с голоду… — благодарно наклонил голову оборотень.

В брюхе у него и в самом деле явственно бурчало. Да и вообще выглядел Яромир худым, отощавшим — точно обычный лесной волк в конце грудня, когда наступают голодные деньки.

— А чего не вырвался? — потрогал капкан княжич. — Отгрыз бы лапу, да всего делов…

— Простой ты человек, Иван, — хмыкнул Яромир. — Как лапоть простой. Лапу отгрыз — всего-то… Поглядел б я на тебя в моем положении. Да мне этой лапы даже не коснуться было — видишь травки? То одолень-трава, да Петров крест — они любую нечисть что огнем жгут. И оборотня особенно. Мне к этим цветочкам даже приближаться боязно, не то что зубами дотронуться. В тот же миг без зубов бы остался, вот и все.

— Ах вот оно как?.. — заинтересованно поднял растения Иван.

— Нет, теперь-то уж не страшно. Они ягой специально на меня заговорены были — больше в них силы не осталось. Совсем.

— А на суп не сгодятся? — задумался Иван, нюхая чародейские травки.

Яромир криво усмехнулся и рассеянно пробормотал:

— Было у князя Берендея три сына — двое умных, а третий дурак…

— Один умный, — поправил его Иван. — Глеб. Правда, Игорь зато самый храбрый.

— А ты что — трус?

— Я осторожный, — уклончиво ответил княжич. — Без нужды на рожон не лезу. Вот если по нужде… по нужде… да, точно!..

— Что? — прищурился Серый Волк.

— По нужде! И все из-за тебя! — огрызнулся Иван, торопливо скрываясь за кустиками.

Оттуда послышалось тихое журчание. Яромир задумчиво пожал плечами и уселся на корточки, срывая ближайший стебелек.

— К слову о Игоре! — подал голос Иван. — Я ведь как раз к нему в гости и ехал. А у меня конь сбежал. Из-за тебя сбежал. Из оружия теперь один нож поясной, припасов нет, одежи нет, еды нет никакой. До Ратича еще далеко. Что делать будем?

— Да, когда я волк, кони от меня шарахаются… — согласился Яромир, рассеянно жуя травинку. — Ну так что ж я сделаю? Я б тебе его догнал, словил, да сам видишь… что с рукой… У меня так-то раны быстро зарастают, но это ж серебро — ждать долго… А лучше — примочку травную наложить.

— А ты чего — на руках, что ли, бегаешь? — нахмурился вышедший из-за кустов Иван, завязывая на ходу порты.