Преданья старины глубокой

— Самый лучший! Мне его еще батюшка подарил — наилучший булат, рукоять самоцветная! Гюрята-коваль три дни над ним бился!.. а теперь татю какому-нибудь достанется, конокраду вшивому! Не дело княжичу — да вдруг без меча! А ну тать нападет!..

— Ладно, Иван, не кручинься, помогу тебе и в этой беде, — пожевал губами Яромир. — Я добрый… иногда.

— А что — у тебя тут оружие есть? — оживился Иван, завертев головой.

— Нету ничего. Головой подумай — зачем мне эта ржавчина? Прикинь-ка волка с мечом или кистенем на поясе — не смешно ли?

Иван представил такое зрелище и расплылся в широченной улыбке — вспомнились скоморошеские потехи, когда козлов или собак одевали по-человечьи, а потом гоняли со свистом, с улюлюканьем. Забава была веселая, вся детвора радовалась.

— Вот лук разве найдется — посмотри в том углу, на крюке подвешен, — продолжил Яромир. — А врукопашную я безоружным выхожу — в промежуточной форме, чистым волколаком. У меня когти знаешь какие — ну чисто ножи!

Иван бережно достал указанное оружие. Превосходный лук — тугой, разрывчатый[14]. Внутренняя планка можжевеловая, внешняя березовая, усилен лосиными сухожилиями, склеен лучшим рыбьим клеем, рукоять выложена костяными пластинками. Кибить[15] пока еще «голая» — тетивы лежат в туле[16] вместе со стрелами. Аж восемь тетив — для всякой погоды. Сухожильные для влажной и прохладной, кишечные — для теплой и сухой. Но самые лучшие — из сыромятной кожи, эти и в зной, и в слякоть хороши. Там же, в туле, нашлись и петли из кожаных ремешков — для прикрепления тетивы.

Княжич аккуратно заправил подаренный лук в налучье[17] и закрепил на перекидном ремне, накинув на левое плечо. А вот стрелы в туле надолго его заняли — очень уж интересными оказались, глаза так и разбегаются. Оперение от самых разных птиц взято — орлиные перья, соколиные, кукушечьи, лебединые… На одной стреле и вовсе так зарница многоцветная, а не оперение. Есть и легкие стрелы, и тяжелые, все заточены именно под этот лук, ушко аккурат под тетиву вырезано.

А уж наконечники! Полсотни стрел — и все разные. Треугольные, двушипные, листовидные, «бородатые», «рогульки», «лопаточки», «шарики», «томары»[18], «ласточкины хвосты», узкие бронебойные из наилучшей стали… Много всяких. И древки возле ушка в соответствующие цвета окрашены — чтоб сразу нужную стрелу выхватить, долго не раздумывая.

— С черными и зелеными осторожно — эти отравлены, — предупредил Яромир. — Зеленые еще так-сяк — только дурман напускают, обездвиживают, а черные — верная смерть! Белые тоже попусту не трать — у них наконечники серебряные, для нежити припас…

— А вот это что за диво? — вытянул ту самую радужную стрелу Иван. Наконечник у нее был самый простой, хотя и поблескивал странным отсветом.

— Перья Жар-птицы, — усмехнулся оборотень. — Эту стрелу до поры не трожь — зачарованная. Для особого дела берегу.

— Добрый лук, надежный… — одобрительно погладил верхнюю дугу княжич. В чем-чем, а уж в оружии-то он толк понимал — княжеский сын все-таки, его чуть не с колыбели ратному делу обучали!

— Хорошо ли владеешь?

— Да неужто нет? — обиделся Иван.

Стрелком он и в самом деле считался не из последних. Глаз зоркий, пальцы не дрожат, да и силушки в руках предостаточно.

А это ведь очень важно — боевой лук слабому не дается. Лучник должен быть очень сильным человеком, чтоб хорошо натянуть тетиву — иначе стрела и четверти перестрела[19] не пролетит, тут же наземь брякнется. А настоящий богатырь и на четыре перестрела выстрелит, и на пять, а то и целых шесть осилит! Поговаривают, Алеша, попов сын, и десять перестрелов взять мог — вот уж кто славный хоробр был, не нынешним чета!

— Да, добрый лук, — подтвердил княжич. — Только это оружие нечестное, не для двобоя. Настоящему вою и в руку надо что-нибудь — хоть кистенек или брадву[20]…

— Но лучше меч? — понимающе усмехнулся Яромир.

— Знамо дело — меч куда лучше! Что же за княжич-то — да без меча?

Оборотень задумался, оценивающе смерил Ивана взглядом, а потом медленно сказал:

— Ладно. Будет тебе меч. Такой меч, какой и базилевсу цареградскому незазорно в белы ручки принять, а не то что княжичу.

— Когда? — загорелись глаза Ивана.

— Завтра. Есть тут в лесу местечко одно заветное — вот туда завтра и наведаемся…

Глава 3

Над Костяным Дворцом клубились тучи. Багровое солнце медленно закатывалось за небозем. Ввысь устремлялись пики черных башен.

Игорь и Кащей стояли на самой высоченной, огражденной зубчатым парапетом. Два татаровьина-скотника готовили хозяйскую колесницу — очень необычную повозку с высокими бортами, но совершенно без колес. Их заменяли широкие полозья, как у дровней, но словно бы размытые. Глаз никак не мог на них сосредоточиться — они как бы одновременно были и здесь, и где-то еще.