Преданья старины глубокой

А впрягали в колесницу крылатого змия — здоровенную зверюгу размером с буй-тура. Пузо чудища раздувалось и клокотало, перепончатые крылья медленно шевелились, толстый чешуйчатый хвост колотил по ободьям, из пасти вырывались язычки пламени. Пока один татаровьин отвлекал ящера куском кровоточащего мяса, второй ловко набросил на длинную шею хомут, закрепляя его на плечах.

— Готово, батюшка! — отрапортовал косоглазый скотник.

— Добро, — равнодушно кивнул Кащей.

Игорь смотрел на кащеевых слуг с неприязнью. Татаровьины — народ многочисленный, зело пронырливый да воинственный. Когда-то они именовали себя «та-тань», потом «хиновьями», но поселившись в Кащеевом Царстве, замирившись с людоящерами и псоглавцами, окончательно стали называться татаровьинами. На их наречии «татар-о-вьин» означает «живущий среди чужаков».

Слово «татар» — «чужак» от них проникло и на Русь. А с некоторых пор так начали кликать вообще всех враждебных иноземцев.

Татаровья у Кащея Бессмертного под рукой ходят, за него воюют, набеги на Русь да Булгарию совершают — грабят, убивают, в полон берут. А тем же им не отплатишь — кто же по доброй воле в Кащеево Царство сунется? Ловко пристроились, косоглазые, ничего не скажешь…

— Тихо, тихо, змеюка! — заорал татаровьин, хватая невесть с чего разбушевавшегося змия за шею. — А ну, охолони! Менгке, держи его, вырвется!

На руках у скотников были кольчужные рукавицы с длинными раструбами — не за лошадьми все же ходят, а за чудищами свирепыми. Цапнет такой змий зубищами — и все, культя вместо руки. А так какая никакая, а все защита.

Дивиям уход за зверинцем Кащей не доверял — у этих железных детин силища медвежья, а умишко воробьиный. В лоб кому-нибудь дать — это они всегда завсегда. А вот что толковое сделать — тут на них не положишься.

— Да дай ты ему по башке! — продолжал кричать татаровьин. — Смирно лежи, змей поганый, прибьем а то!

— Спокойно, — положил руку на чешуйчатую макушку Кащей.

Огненный змий мгновенно утих и присмирел, виновато опустив клыкастую голову. Из его нутра донеслось тихое урчание, как у толстой кошки.

— Запрягайте, — распорядился старик в короне.

Перед тем, как подняться на эту башню, Кащей некоторое время провел во внутреннем дворе. Там он перекинулся несколькими словами с ханом татаровьев — невысоким коренастым мужичком с тоненькими черными усами. Калин, сын Калина — правая рука Кащея, самый преданный, самый верный.

И еще с неким существом беседовал Кащей о чем-то — огромным, размером с целый холм. Чешуя на тулове — словно щиты богатырские, крылья — паруса корабельные, лапы — дубов корневища, шеи — столбы извивающиеся. И три головы — огромные, зубастые, из ноздрей пар пышет, из пастей огонь вырывается. Глаза мудрые-премудрые, но злые и холодные, словно у змеи — и недаром. Змей Горыныч — чудо чудное, диво дивное, сам кошмар во плоти.

Даже глянуть страшно — так огромен и свиреп ящер лютый.

Змей Горыныч и хан Калин внимательно выслушали властелина и согласно кивнули — Калин единожды, а Змей всеми тремя головами. Игорь хотел было спросить, о чем речь шла, но решил не лезть попусту в то, что его не касается. Мало ли о чем Кащей со своими подручными разговаривает — может, наказывает хлебом-солью встречать, когда с новой невестой воротится?

— Держись крепче, — приказал Кащей, вступая в колесницу и берясь за вожжи. — Ты не бессмертный, упадешь — умрешь.

— А то не знаю! — огрызнулся Игорь, бесстрашно глядя вниз. — Я, царь, к тебе в гости прийти не забоялся — неужто в небушко подняться струхну?

Кащей равнодушно пожал плечами. Его такие вопросы волновали мало.

— Но, поехали, — ничуть не повышая голоса, скомандовал он. Восклицания в речи царя нежити отсутствовали напрочь.

Крылатый змий яростно всшипел и побежал по кругу, набирая скорость. Крылья неистово заколотили по воздуху, пузо ощутимо раздулось от горячего газа, чудище срыгнуло излишки и начало подниматься в поднебесье. Кащей спокойно держал вожжи, направляя колесницу в нужную сторону.

По бокам колесницы птичьими крыльями расправились деревянные лопасти. Полозья заискрились, замерцали, опираясь вместо земли на вольный воздух. Змий нес седоков с бешеной скоростью — Игорь торопливо обвязал голову тряпицей, чтобы не оглохнуть. Ветер в ушах так и свистал.

Другое дело — Кащей. Бессмертный царь замер, как языческий кумир на возвышении — не двинется, не шелохнется. Пальцы-костяшки крепко сжимают вожжи, равнодушные блеклые глаза взирают на все еще алеющий закатом небозем.

Отобранное снаряжение Игорю вернули. И оружие, и кольчугу, и шелом. Даже кошель с монетами воротили. Стоя за спиной возницы, князь невольно думал, как было бы легко сейчас отрубить Кащею голову… впрочем, он прекрасно помнил, чем закончилась предыдущая попытка. Вторично делать из себя дурака Игорь не собирался.

Под колесницей пронеслась широкая полоса воды, поблескивающая в лунном свете. Неужто Двина?! Так и есть! А на берегу, само собой, его родной город…