Предания и мифы средневековой Ирландии

А еще пришел к нему арфист Крайптине со своей прорезной арфой, дабы сгубить его жизнь и власть. И оттого делал он это, что возлюбила Кормака жена его, Скенб, дочь Скетерна, друида из королевства Коннахт. Трижды приходила она на свидание к Кормаку у Ат Луайн[234] и сама посадила деревья Ат Луайн: Брон, Дуб, Дурдибеойл. Олур, Мейт и Мискайс были их имена, отчего и говорила женщина:

Названья деревьев — пути повестей,
Брон, Дуб и Дурдибеойл,
вкруг великой равнины ведут они бег,
Олар, Мейт и Мискайс[235]

.

Потом отправились они в путь через лес, и сломалось там ярмо колесницы Кормака, отчего и зовется он Лес Ярма. И тогда положили ему под колесницу ярмо из ясеня. Двинулись они дальше через Крих Майне и подошли к Лох Ло. Там вошел Кормак в озеро и плавал с водяными птицами.

Между тем открылось Крайптине, что плавает Кормак в Лох Ло с водяными птицами, и превратил он трижды пятьдесят юношей в птиц с ядом в крыльях, что полетели к Лох Ло и пролили его на воинов. Тогда погрузились те в сон, поджидая своих людей, и не пробуждались до тех пор, пока не прилетела к ним Скенб[236] в обличье ястреба и не убила всех, птиц, кроме одной.

Потом пошли воины к Друим Айртир, что зовется ныне Гарман, на берегу Ат Луайн. Там распрягли они колесницы и увидели у брода прекрасную женщину[237], которая мыла свою колесницу, подстилки и сбрую. Опустила она руку, и вода у брода окрасилась кровью и сукровицей, а потом подняла ее вверх и ни капли воды не осталось у брода не поднятой вместе с нею, так что перешли они реку посуху.

— Ужасно то, что делает эта женщина, — сказал Кормак, — пусть же пойдет один из вас и расспросит ее.

Приблизился к ней один из воинов Кормака, и тогда пропела им женщина, стоя на одной ноге и прикрыв один глаз:

— Я мою сбрую короля, обреченного на смерть [...][238].

Воротился к Кормаку посланный и передал злое пророчество Бадб[239].

— Воистину приход твой причина великих бед, — сказал Кормак и отправился к броду поговорить с женщиной. Желал он спросить, чью же сбрую она отмывает. И пропел он:

— О женщина, что за сбрую ты моешь? [...]

— Это твоя сбруя, о Кормак, и сбруя верных тебе людей [...).

— Не добры пророчества, что припасла ты. для нас, — сказал |на это Кормак, — и беспощадна твоя песнь.

Между тем увидели они прекрасную и благородную девушку, что приближалась к ним. Зеленый плащ со складками был на девушке, а на груди был скреплен этот плащ драгоценной заколкой. Рубаха с белой накидкой, расшитая золотой нитью, была на теле девушки. Сандалии из светлой бронзы были между землей и ее ногами. На голове ее был раскрашенный платок. Села она подле Кормака, а тот приветствовал ее.

— Пойдешь ли ты вместе со мной, о девушка? — спросил Кормак.

— Воистину нет, — отвечала она, — да и желала бы я, чтобы сам ты не двигался дальше, ибо грозит тебе гибель. Ужасен человек, что был у тебя утром и играл на своей прорезной арфе — Крайптине арфист. И оттого совершил он это, что желал нарушить твой гейс, дабы сократился твой век и никогда не смогли бы мы встретиться. Оттого и пришла я сейчас, что больше уж не бывать

Потом так говорила она:

— Это ты, о Кормак [...].

Тогда ушла от них девушка и, распрощавшись, пропела:

— Гейсы явятся мне [...].

Тут лег Кормак поспать у брода, и было ему ужасное видение. И пробудился он оттого.

Между тем остановился лагерем отряд коннахтских воинов у Маг Дерг, после того как грабил и разорял он земли уладов. И были там Санб, сын Кета, сына Мага, и Байрен Брек, сын Кета, и Дуб, и Кайбден Куйндсклех, и два сына Ламфота, и братья Лонфиаха, и Мане Атремайл, сын Айлиля и Медб, и Герман Габлек, сын Дамана, и Буйдех, дочь Форгемена, женщина-воин, и Эохайд Бек, сын Эохайда Ронна, король Фиркрайбе, правитель трети Коннахта, а с ними немалое войско.

Говорили в то время улады Кормаку:

— Не годится нам смотреть на то, что чужеземцы владеют уладскими женщинами и скотом, и не сразиться с ними!

— Не подобает нам нападать на Медб и ее людей, — отвечал им Кормак, — ибо не шли на нас войной люди из ее краев.

— Горе тому, — молвил тогда Дубтах, — кто идет впереди уладов, дабы стать их королем, и позволяет губить свой народ врагам, ибо воистину недруги нам люди Коннахта.

— Так и будет сделано, — сказали те, кто желал злодейства и разрушения, — мы идем, встанет Кормак с нами или против нас!