Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»

Как намочить сосну не может
Дождь осенний, так и любовь моя
Любимой сердце не затронет.
Лишь ветер свищет на равнине
В листьях кудзу[89]

.

Вага кои ва

Мацу о сигурэ но
Сомэканэтэ
Макудзу га хара ни
Кадзэ савагу нари

Про него нельзя сказать, что он будто бы нарушал запрет на прелюбодеяние. Так и я, украв от бедности, не нарушил запрет на воровство».

Потом он пошёл читать посмертное наставление:

— Человеку, идущему к Шести путям, дают шесть монет[90]. Ты за наставление дал связку и восемь монов. Подсчитаем — итого у тебя получилось на одну связку и два мона больше, чем у прочих. Есть десять направлений. Можешь направляться, куда тебе вздумается. В том, что ты станешь буддой, нет никаких сомнений, ведь говорится: «Даже в аду, населённом демонами, деньги решают всё!»

Люди, бывшие там, поразились, и не было таких, кто не подумал бы: «Что за шутник этот Иккю!»

^{Мимо проходил продавец горшков. Иккю погнался за ним с криками: «Не уйдёшь!» — а перепуганный горшечник бросил своё коромысло с товаром и убежал.}

12 Как Иккю опьянел от сакэ, уснул и сложил стихи, а также о том, как он говорил с китайским монахом

Один монах, услышав, что Иккю — просветлённый, решил: «Проверю-ка, насколько он преуспел в постижении учения!» — и направился в монастырь Дайтокудзи. Спросил, где Иккю, — а тот как раз упился и спал без задних ног в питейном доме, что был у ворот монастыря. Послали за ним послушника.

— Тут пришёл один преподобный, на вид — китайский монах, и спрашивает: «Где Иккю?» Возвращайтесь в монастырь поскорее! — пытался он растормошить Иккю, а тот шатался, не открывая глаз. Тут подоспел хозяин питейного дома:

— Хорошо ли вам спится?

— Прекрасно! — отвечал Иккю и сложил для хозяина стихи:

Всё мечтал
Оказаться в Райской земле —
Вот она!
Криптомерии ветвь у входа
В тот дом, где в сугороку играют![91]

Гокураку о

Идзуку но ходо то
Омоиси ни
Сугиба татэтару
Сугороку га кадо

Хозяин был рад это слышать.

Снова пришёл туда послушник:

— Идите же в монастырь! Тот преподобный уже заждался! — а Иккю только захрапел, повернулся во сне и раскинул руки.

— Как я ни пытался его разбудить, ничего не вышло! — сказал он, а тот монах сказал:

— Ничего-ничего, пока он спит и ничего не соображает, я сам его растормошу и задам один вопрос! Тут уж будет ясно, о чём он думает! — И тот китайский монах подкрался к спящему Иккю, уселся к нему в изголовье, тот ещё не открыл глаз, а этот как гаркнет:

— Какое дело этим мирянам, почему к нам с Запада пришёл Бодхидхарма! — и не успел он это договорить, Иккю оттолкнул его:

— Сам ты мирянин! — а китайский монах даже не нашёлся, что ответить. «Вот уж и вправду просветлённый! В десять раз больше, чем я даже слышал! „Сам ты мирянин“ — воистину дзэнский ответ!» — так от всей души восторгался он.

13 Как Иккю зачёл Нинагава Синъуэмону постижение коанов

Когда Синъуэмон изучал коан «Другой»[92], Иккю задал вопрос:

— Шакьямуни и Майтрейя — слуги кого-то другого. Скажи мне, кто этот Другой? — а Синъуэмон отвечал стихами:

«Кто он?» —
За этим вопросом
Открылся другой:
Кто этот другой, кто спросил:
«Он — это кто?»[93]

Тасо то иу

Котоба но сита ни
Араварэтэ
Тасо косо тасо ё
Тасо ва тарэ нарэ

Иккю был тронут этим ответом и зачёл Синъуэмону постижение коанов тысячи семисот наставников прошлого.

Свиток третий

1 Как Нинагава Синъуэмон перед смертью выстрелил в наваждение, а также о наставнике его Иккю

Нинагава Синъуэмон Тикамаса был многомудрым мужем, способным к постижению Пути. Стал он учеником преподобного Иккю, чтобы изучать Дзэн. Должно назвать его выдающимся мужем, который воистину прозрел Закон Будды до самых глубин и охватил умом сокровищницу Истинного закона, разгоняющего мрак. Они с преподобным понимали друг друга без слов, и преподобный его отличал.

И вот настал последний его час, предопределённый деяниями в прошлых рождениях, и он был готов отойти в нирвану.

— С давних пор, ещё когда я был во чреве матери, долго ждал я этого часа, и вот он наступает! — сказал он с умиротворением.