Предания о самураях

Такое название дали ей местные жители – Мирная река; однако этот водный поток мог выглядеть весьма грозным в гневе, сметая прочь плоды трудов человеческих пчел, не щадя в озлоблении даже дома самих богов, ведь их строили из соломы. Таков нрав Тоцугавы. У места слияния с Танигавой через поток перебросили мост, благо здесь было узкое место, где совсем близко сходились горы.[72] Тэрутэ подходила к мосту без особых сомнений. Увы! У здешних мужчин сердца были такими же крепкими, как утесы этих ущелий. Она со своей поклажей смогла пересечь тёмоку. Эти земледельцы делили доходы от данного моста с богами. Наличные деньги никто не отнимал. Только вот видели, как слишком многие бродяги тащили с алтарей, посвященных богам, деньги благочестивых земледельцев, грабили тех, кто беззаботно засыпал на обочине дороги. Таким образом, невысокая женщина присела на корточки рядом с входом на мост в ожидании подходящего момента для перехода на противоположную сторону реки. Прошло несколько дней. Время от времени ей перепадала кое-какая еда. Однако наличных денег никто подавать не собирался. Паломники слишком хорошо знали попрошаек и всячески мешали им в их промысле. На подходе к храмам все их мысли занимала божественная помощь, и они не обращали внимания на письменные просьбы о милостыне. Уходя домой, они глубоко проникались святостью, чтобы заниматься такой мелкой благотворительностью. Но удача все-таки ей улыбнулась. На мосту появился пьяненький мужичок, очистившийся от грехов и блуда, распевавший теперь песни. «Нэсан, как грустно, что вы принадлежите к касте попрошаек. Хэихатиро с радостью принял бы вас в свою компанию». С этими словами он высыпал горсть монет в миску и, распевая песню, пошел дальше, гордый своей щедростью. Тэрутэ поднялась с большим желанием выкинуть брошенные ей монеты ему в спину или в реку. Потом в расстроенных чувствах она подошла к алтарю, сооруженному рядом с мостом. Свидетели заносчивой выходки мужчины под хмельком, как раз те самые земледельцы, высказались по поводу того, как повезло симпатичной нищенке и ее чудовищной поклаже. С удивлением они наблюдали, как монеты полетели в потертый ящик, стоящий перед алтарем и предназначенный для пожертвований богомольцев. Оставив себе единственный мон, Тэрутэ подошла к мосту и подала его за переход реки. Впервые смысл надписи на тележке дошел до этих мужчин, и они осознали жесткую руку власти; они поняли, что перед ними предстали не простые паломники, направляющиеся к целебному источнику Юноминэ, к алтарю посланца бога Амида Якуси Нёраи. Однако даже страх не смог подвигнуть хотя бы одного мужчину выйти вперед, чтобы подхватить тележку и как-то помочь докатить ее до города Хонгу. «Неужели все мужчины превратились в бесов? – удивилась Тэрутэ. – Неужели рубище нищенки не вызывает у вас сочувствия?»

Отчего так случается, что при напряжении усилий, причем весьма успешных, источник энергии зачастую неожиданно истощается? Физическая сила при напряжении исчезает как будто при параличе или при судороге у опытного пловца, который из-за нее уходит под воду. В сфере нравственности наблюдается точно такой же упадок сил, и примеров такой слабости не счесть. Мужчина с крепким рассудком и устремленный к конкретной цели, готовый преследовать ее до конца, без видимой причины отворачивается от людей и вещей, ставших для него безразличными. Или пораженный нравственной слепотой утрачивает путеводную нить к своей цели, допускает промах и проигрывает в деле, в котором успех казался гарантированным. Иногда физические возможности берут верх над нравственными устоями. Здоровый рассудок приходит в смятение, наступает момент беспомощности, и им пользуется бдительный противник, оборачивая свое поражение в победу. Подавляющее большинство мужчин и женщин не может долгое время переносить умственное или физическое напряжение сил. Венчающееся успехом усилие не приходит, и наступают глубокие переживания наступившей неудачи.