Преданная. Невеста (СИ)

Абзац гласит: "доверительные отношения между новоназначенным судьей и Аркадием Власовым зародились еще когда молодой адвокат только начинал свою практику и вступил в отношения с дочерью Власова — Кристиной. Как сообщают наши источники, длившиеся четыре года отношения Тарнавского и Власовой закончились расставанием. Инициатором был сам Тарнавский. Но отношения с несостоявшимся тестем это не испортило. Теперь Тарнавский, по всей видимости, будет отрабатывать широкую, полученную благодаря Власову, клиентскую базу и накопленный капитал, проводя через суд нужные олигарху решения".

Глава 7

Юля

— Как дела, дочка?

На самом деле, мамочка, дела очень спорно, но тебе я отвечу:

— Все хорошо. Не переживай. — Имитируя энтузиазм.

В телефонном разговоре повисает короткая пауза. Ее заполнить могу как я подробностями своего «хорошо», так и мама наводящими вопросами. Но мы обе молчим.

Мне сегодня как-то грустно и мама это наверняка чувствует. Вздыхает.

— Ты дома уже, Юль?

Задает «безопасный» вопрос, чему я искренне рада.

— Да, давно. Учусь вот… — Вяло тычу стилусом в экран неактивного планшета. Учусь, кстати, так же вяло.

— Неужели этот твой судья хотя бы раз вовремя отпустил? — Мама спрашивает с иронией, а я чувствую укол совести.

Она до сих пор не знает, что «мой этот судья» — тот самый госзащитник, который когда-то договорился о закрытии дела против нашего Владика. Как бы там ни было, спас мне брата, а ей сына.

Тем более она не знает, что мы с ним… Спим.

А я не знаю, смогу ли всем этим поделиться, поэтому продолжаю плести неважную чушь:

— Я сегодня в суде была только утром, мам. Потом на парах. С них — домой. Семинары начинаются, нужно хотя бы немного готовиться…

— Не немного, Юль. Нормально готовься, дочка. Если работа мешает — бросай. Мне не сложно своему ребенку за квартиру платить и давать карманные. Ты учишься. Это главное. Не думай там…

Я тепло улыбаюсь, поглаживая пальцами покрывало на застеленной кровати своей съемной квартиры.

Я знаю, что тебе не сложно, мамочка. Как бы сложно ни было, для нас тебе не сложно. В груди щемит. В носу вдруг начинает немного пощипывать.

Чувствую беспричинно подступившие слезы. Борюсь с ними.

Понятно ведь, что дело не в маминых словах. Просто…

Почему он не сказал прямо, кто такая Кристина?

— Ты и так, считай, все лето взаперти просидела, Юляш. Ни отдохнуть, ни выспаться, ни на море съездить, ни фруктов наесться. Даже домой не попала… — Мама продолжает, искренне жалея, но мне это кажется лишним.

— Мам, все хорошо. Я сама хотела провести лето так. И фруктов я поела. В бассейне плавала, — умалчиваю, что даже сексом в бассейне однажды занималась. Мы со Славой ездили на выходные загород и… Ладно. Неважно.

Это лето было самым насыщенным в моей жизни благодаря Тарнавскому.

Только маме я и этого сказать тоже не могу. Как-то… Не понимаю пока, как вообще буду их друг другу представлять. Или не буду?

Неопределенность пугает до мурашек. Сегодня вечером я впервые за два наших остро-сладких месяца ощущаю ее так ярко.

Что между нами со Славой? Любовь? Страсть? Игра? Реальность? Сколько продлится? Чем кончится?

Мой бессловесный поток вопросов снова перебивает мама:

— До каникул мы тебя теперь снова не увидим, да, Юль? — Это не звучит, как упрек, но совесть все равно вгрызается в душу. Вздыхаю.

Смотрю в зеркало.

Выгляжу я тоже не на сто процентов.

Слава писал мне во второй половине дня. Спрашивал, как дела и какие планы на вечер.

У него сегодня неожиданная поздняя встреча и я не могу не предполагать, что… С ней.

Судья предложил поехать к нему, заказать ужин и подождать. Я ответила неопределенным «учиться буду», а потом заказала такси в свою съёмную квартиру.

Раньше не представляла себе, что могу по несколько дней здесь даже не появляться, а теперь сижу на вроде как привычно жестковатом матрасе и чувствую себя гостьей. Неуютно.

Не то, что у Славы.

— Не злись, мам, но я не уверена, что увидите на каникулах, — произношу с усталой улыбкой, а мама сидя дома тяжело вздыхает.

— Нет уж, родная, если тебя судья и на каникулы ко мне не отпустит, сама приеду и такой скандал ему закачу!

Я почему-то не сомневаюсь. Представляю себе картину и понимаю, что отчасти смешно, отчасти… Вообще нет.

— И времени же ни на что не оставляет! Тебе двадцать два, Юль. Тебе сейчас гулять бы, с парнями встречаться…

Глаза самопроизвольно закатываются.