Преданная (СИ)

Слава сжимает мою грудь и проникает резче. Острота выстреливает вспышкой перед глазами. Скрываю боль, но он все равно понимает. Снова усмиряет голод и желание. Замедляется.

Покачивает меня на ласковых волнах, как лодочку. В идеальном темпе. С идеальной амплитудой. Медленно ведет за руку к пику, который я переживаю, туго сжимая член стенками влагалища.

Несдержано царапаю застывшие на клиторе пальцы и выдаю: «блять» в губы.

А потом фокусирую затуманенный взгляд на горящих мужских глазах и улыбаюсь. Получилось.

Чувствую, как он выходит. Со щелчком сдергивает презерватив. Сердце не успело успокоиться после оргазма, но снова заводится. Я готова продолжить, он не кончил. Но протестую я в себя, а в реальности меня никто не спрашивает.

Слава перекатывается на спину и тянет меня к себе. Забрасываю ногу на его бедро. Упираюсь затылком в подбородок. Смотрю вниз на возбужденный член. Тянусь к нему пальцами. Сжимаю в кулаке. Горячий. Веду по длине. Приятный.

Расслабляю руку. Скольжу по выпуклым венкам.

– Он большой…

Слышу над головой дуновение ветерка. Запрокидываю – ловлю улыбку.

– Спасибо.

И сама тоже улыбаюсь.

Смотрю в глаза, сжимаю пальцами. Веду вверх-вниз. Стыдно, но я не очень знаю, как правильно удовлетворять мужчину.

– Ты не кончил, – произношу и подмечаю его реакции. Я не знаю, как это объяснить, но он по-прежнему кажется мне маняще-опасным. От него мурашки бегают по коже. И внутри все переворачивается.

– Я и не собирался. – Сердце ускоряется. – Хотел посмотреть, как ты кончаешь. – И ухает в пятки.

Не гашу блеск своих глаз. Сглатываю сухость и скромность. Хочу его всего. Хочу его себе. И слов тоже хочу.

– Зачем?

– Потому что могу. – Его ответ вызывает новую улыбку. А еще прибавляет смелости.

– И как? – Спрашиваю нагло. Вижу, что ему моя откровенность нравится. Он не улыбается, но тоже блестит глазами. Позволяет исследовать себя – гладить член. Очерчивать косые. Кубики пресса. Я еще с того дня в бассейне всего этого хотела.

Обнаглев, вжимаю пальцы в мужское плечо и спускаюсь по выпуклому бицепсу.

Тянусь губами к подбородку, а потом снова ищу взгляд.

Разрешаю себе принять реальность, в которой сегодня это всё мое. Тоже потому что могу.

– Так как?

– Красиво, Юля. В тебе всё очень красиво.

Глава 42

Глава 42

Вячеслав

Если представить, что по одному из календарей год кончается сегодня, то, подводя его главные итоги, я упомянул бы три пункта.

Во-первых, я не лишился должности и не сел ни за один из своих проебов, которых было достаточно.

Во-вторых, ни один из проебов не смогли навязать мне враги. Итог тот же: я не сел.

А в-третьих… В моей постели спит моя студентка. И этот пиздец со мной впервые.

В отличие от Юли, я сегодня не спал. Мозг взрывало. Пришлось, суке такой, хорошенечко поработать.

Но я рад, что хотя бы она смогла. Моя преданная предательница.

На часах почти девять. Я сижу в кресле, открыто ее разглядывая. И вместо ставшего привычным за эти месяцы шторма, который состоит из злости, притяжения, протеста и жажды (то ли крови, то ли такой же силы чувств, как испытываю я, в ответ), внутри меня долгожданный штиль.

Чтобы чувствовать себя хорошо, мне нужно не спать. Мне понимать нужно. И я вот только сейчас, кажется, реально всё понял.

Каждый человек – это замысловатый паззл. Я складывал ее картину деталь за деталью.

Колористика и сюжет менялись. Сначала – восторженная студентка-отличница. Идеальная претендентка на роль моей помощницы. Потом – вторым слоем – каноническая крыса. Манит меня. Дразнит. Врет по-черному, обещая преданность. Все терпит. Грязные деньги отрабатывает старательно, за счет своей вроде как нахуй не нужной гордости. Исполняет мои туповатые, а то и унизительные поручения, и жадно впитывает ту информацию, которую я ей даю.

Всё это пиздец как злило. Мешало не просто продолжать собирать этот паззл, а жить, сука, мешало.

Паззл меня мучил. Я мучил паззл. В итоге все нахуй разлетелось на последней детали.

Она мне девственность свою отдала. Хоть убейте, я не поверю, что могла вот так просто отдаться впервые за бабки.

Я щурюсь и разглядываю ее внимательней.

Бывали моменты, когда я хотел ее в пыль. С каждым днем их становилось все больше. Спиздила флешку. Без стыда тусит с моими врагами. Трясет перед глазами своей вседозволенностью и чуточку сиськами. Играет в нравоучения. Запоздало "предупреждает" об окружившей меня опасности.

На любое ее действие у меня всегда была одна реакция: агрессия. Хотя не так: сначала желание отодрать, потом – агрессия.

Но Юля – девочка. Пусть алчная, но девочка. А у меня три сестры и на подкорке зашито: двадцатилеток в пыль нельзя.

Еще вчера она для меня была подлой информаторшей. Я хладнокровно ее наказывал, отбивая себе хоть какую-то сатисфакцию за то, что приходится рядом терпеть. Усиливал натиск. Усугублял наши и без того хуевые отношения. Чувствовал, что внутри она меня презирает не меньше, чем я презираю ее. Почти что ненавидел. А она, наверное, ненавидела меня. Но потом, дойдя до края, мы вдвоем прыгнули в бездну.