Преданная (СИ)

Я понимаю, что Слава – не идеально бел, как внедорожник и костюм Леонида. Но мне важно, что он не лишен берегов. А так… Я же тоже не идеальная.

– Как ты узнал, что я взяла флешку?

– Случайно. Приехал поработать, а тут ты. Ясно, что врешь. Прошелся по ящикам. Проверил. Она была рабочей и вдруг…

Киваю. Да, все правда очень просто.

– Мне было очень обидно тогда, – не сдержавшись, признаюсь. Слава в ответ устало улыбается. В глазах читаю сожаление. Я тоже о многом жалею.

– Прости. Я еле остановился. И очень злился.

Кивнув, вспоминаю еще об одном моменте, который можно выяснить без вопросов.

Беру в руки мобильный, снимаю блок с аккаунта Спорттоваров. Включаю камеру и навожу ее на скрытую столешницей нежность. Делаю снимок его кисти, по-хозяйски расположившейся на моих ногах.

Отправляю Спорттоварам. Экран тут же вспыхивает на мобильном Тарнавского. Он тянется за ним, смотря мне в глаза.

Опускает их. Разглядывает, а у меня тем временем меняется статус отправленного сообщения на "просмотрено".

Я с замиранием сердца и необъяснимым внутренним триумфом слежу, как «Спорттовары печатает» и большой палец Тарнавского одновременно с этим точечно бьет по экрану.

Мне прилетает: «А сиськи будут?».

От возмущения дергаю ноги прочь, он придерживает.

– Какой ты ужасный!!! – Краснею до корней волос, но при этом улыбаюсь широко-широко. А еще наслаждаюсь поглаживаниями и бесстыжим взглядом.

Слава отбрасывает телефон, который сейчас кажется вообще не нужным. Я свой откладываю осторожней.

– Так будут сиськи, Юль? Красивые – пиздец. – Фыркаю. Слава смеется. – Ну тогда давай дальше вопросы.

– На какие деньги ты живешь?

Не знаю, насколько удивляю Тарнавского, но задаю те вопросы, которые будут мучить и дальше, если останутся внутри. Я же не дура, хоть точной суммы его судейской зп и не знаю, но чувствую: того ресурса было бы мало. Значит...

– Квартира. Машина. Отдых...

Он усмехается и покачивает головой.

Смотрит на меня, сознательно или нет, смущая сквозящей во взгляде иронией.

– Я из далеко не бедной семьи, Юля. У моего отца очень успешный бизнес. У меня есть бизнес. Формально я ушел и нашей юрфирмой занимаются другие люди, фактически – я продолжаю получать свои дивиденды и взаимодействовать.

Я осознаю, что все те обыски – не случайность. Киваю, возможно, невпопад. Слава улыбается опять.

– Я не белый и не черный, Юль. Где-то между.

– Я это понимаю, – улыбаюсь в ответ. Его правда меня не задевает. Идеализированные представления давно осыпались крошкой. Я готова смотреть на мир не через розовые очки. Это помогает не выглядеть так глупо, не совершать столько ошибок.

– Формально доля в юрфирме оформлена на мою сестру.

Киваю, зная, что этой информацией он мог бы уже не делиться. Просто... Он и сам тоже хочет стать со мной ближе. Проявить доверие в ответ. Я ценю.

Кусаю нижнюю губу и держу паузу. Мой главный, и самый страшный вопрос, задать боюсь.

Он про Владика, про мою маму, наши деньги и его участие.

Честно говоря, я не готова узнать ни об одном из них ничего плохого. С другой стороны… А как иначе-то?

Собравшись, свожу вместе брови. Смотрю не на Славу, а на кофейную ложечку, которой вдруг увлекаюсь и начинаю покручивать.

– Я хочу спросить про Влада. Своего.

Коротко смотрю в глаза. Слава кивает. Становится еще страшнее.

– Я ему рассказала, что мне нужно тебя подставить. Меня очень мучила совесть. Я искала, за что бы зацепиться, чтобы не стать твоим палачом. Но он сказал, что ты… Заслужил.

Выстреливаю взглядом в лицо мужчины. Он удивлен. Брови приподнимаются. А я ни черта не радуюсь тому, что способна удивлять.

– Влад сказал, что это не ты его вытащил, а наша мама заплатила взятку. Вы с прокурором и судьей поделили наши деньги. Это правда?

Не хочу обвинять, но не уверена, что звучу без обвинения. Слава хмурится. Я внутри умираю. Молю: скажи нет. Придумай что-то и скажи нет.

– Твоя мать правда заплатила, Юля. И я правда передал бабки. И делили правда на троих. Судья. Прокурор. Семья «потерпевшей». Мне важно было, чтобы ваш малой вышел. Получить в семнадцать срок за изнасилование – это сесть и уже не выйти. А иначе его было не достать. Я убедился, что он не насиловал ту девушку. Это – единственный этический момент, который меня интересовал. В остальном для меня цель оправдывала средства. Для твоей мамы тоже. Твой брат… Он обижен, я понимаю. Но в ваших деньгах я лично тогда не нуждался.

Груз сходит с моих плеч лавиной. Я снова запрокидываю голову и выдыхаю в потолок свое облегчение.

Даже ручки дрожат. Плакать хочется.

Но вместо этого веду по щекам пальцами и возвращаюсь к Славе. Улыбаюсь.

– Не плачь, – киваю в ответ на просьбу.

– Не буду. Я просто очень переживала.

– Я понимаю. Еще вопросы?

– Да. Что будет, если я соглашусь доиграть?

Не могу отодрать себя от внимательных карих глаз. А еще ловлю в них такой азарт, что понимаю: он хочет, чтобы согласилась. И решение, на самом деле, принимаю вот сейчас.

Я ему не откажу.