Преданная (СИ)

Меня несколько раз за эту неделю подмывало ляпнуть напоследок: «да вы бы лучше думали, кто вам будет передачки в тюрьму носить, а не меня заебывали!» и со стуком впечатать в его стол заявление об увольнении.

Устала с ним. От него устала.

Мне бы разочароваться в нем окончательно и обрести спокойствие в безразличии, но я до сих пор не могу.

Со вздохом отрываю взгляд от двери и смотрю в правый угол экрана – восемнадцать ноль пять.

Начинаю выключать компьютер.

Захочет остановить – сделает это. На этой неделе я трижды задерживалась на работе до десяти. Сверяла расчеты, прошивала материалы, проверяла соответствие поданных документов заявленной сторонами хронологии, писала первую в жизни вступительную часть будущего судебного решения. Первый вариант Тарнавский вернул с ремаркой: «очень плохо, Юля, переделывай». Вторую – с кучей перечеркиваний. Видимо, убедился, что я даже переделать самостоятельно не могу. По третьей фидбэка я не получила.

Внутри клокотало, хотя тоже должно быть безразлично.

Я бы училась, господин судья. Училась бы. Только вы не учите.

Он для меня коррупционер, ублюдок и сексист… Но все еще авторитет. Я его ненавижу, но все еще люблю.

Встаю с кресла, задерживаю дыхание и подхожу к шкафу. Беру свою джинсовку, стараясь не наполнять легкие запахом боли и разочарования.

Проходя рамку мателлоискателя, вяло улыбаясь в ответ на игривое прощание охранника. Выхожу на порог. Вот тут уже вдыхаю полной грудью.

Повернув голову – встречаюсь взглядом со своим судьей. Хмурый и цепкий, как бойцовская собака. Курит.

Остается, видимо. Не только меня гонял всю неделю, сам тоже вкалывал, как вол. Но моя жалость ему явно ни к чему. Предложение помочь звучала бы глупо. Он сам решает, когда и что мне поручить.

Сейчас смотрит на меня, давя к земле. Что в голове – понятия не имею, но взгляд ничего хорошего не обещает.

– До свидания, – произношу и увожу свой вниз. Киваю, ступая прочь.

Не слышу ответа. Не то, чтобы ждала, но… Почему же все настолько плохо?

До самой калитки готовлю себя к тому, что он тормознет. Он может. Такое тоже бывало. Но сегодня – нет. Останавливаюсь за ней.

Оглядываюсь. Встречаюсь с глазами, держу контакт одну долгую затяжку, после которой, резко дернувшись, сбегаю.

Сложный вы, ваша честь. Слишком для меня.

***

– Владь, ты шутишь, что ли? – Ощупываю пальцами повязку на глазах. И злюсь, и смеяться хочется. Настроение такое странное… Улыбаюсь. Скольжу подушечками по атласу.

Мы с братом договорились, что я поднимусь, вместе закроем квартиру и поедем ко мне. Но вместо этого Влад заставил меня остановиться в коридоре и завязал глаза.

– Не шучу. Сюрприз хочу сделать…

Судя по голосу брата – он доволен. Берет меня за руку и тянет. Я улыбаюсь шире, доверяясь.

Сама, конечно, хотела бы получить сюрприз в более безопасном месте, но… Мне даже на Смолинской квартире вполне комфортно. Лучше, чем все эти дни за тонкой стенкой от Тарнавского.

Делаю осторожные шаги, пока брат не останавливает меня, разворачивает.

Я киваю в ответ на его взволнованное:

– Готова?

А потом морщусь, когда сдергивает повязку.

Обвожу взглядом комнату… Сердце щемит.

Здесь все выглядит так же девственно, как было до, а посреди комнаты – накрытый стол. На нем – сыры, виноград, черешня, роллы, свечи, бокалы и вино…

На полу в вазе — огромный букет бесконечной длины бордовых роз. У меня дух захватывает. Оглядываюсь на брата и опаляю лучами восторга. Он в ответ улыбается широко-широко.

– Это ты на сдачу? – Шучу колко, он цедит сквозь зубы, что я – мелкая коза. Смеюсь и лезу обниматься.

Грудную клетку распирает. Это очень-очень приятно.

Висну у него на шее.

– Это не обязательно было, Владь… – Шепчу, чувствуя такие нужные сейчас поглаживания по спине.

Мой брат пахнет домом и безопасностью. Я вдруг ныряю с головой в желание оказаться там – с родными.

Чувствую губы на виске. Дыхание щекочет волосы.

– Ты такое для меня сделала, Юлька… Я тебе грузовик роз доставлю, когда смогу. Первой. Хорошо?

Смеюсь, отрываюсь и грожу игриво пальцем.

– Первой не надо. У вас все… Хорошо… С ней?

Спросив, понимаю, что даже имя его возлюбленной не знаю.

– С Аней.

Улыбаюсь.

– Да. С Аней.

– Зашибись у нас, Юль. Ей здесь понравилось. И я понравился, – улыбка Влада становится хищно-обольстительной. Я игриво обмахиваю лицо ладонями. Мол, жарко стало.

Он же хватает мою руку, снова разворачивает и подводит к столу. Отодвигает стул. Галантный такой… Наверное, Аня научила.

Я послушно сажусь и наклоняюсь к цветам. Вдыхаю. Глажу лепестки.

– Ты голодная?

На самом деле, не особо, но киваю. Я же знаю, что брат старался. Потратился. Ему будет приятно знать, что со всем угадал.

И с цветами. И с блюдами. И с вином даже.

Я не сопротивляюсь, когда наливает.

– Тоже Аня посоветовала. Сказала, тебе должно понравиться…

Владик профессиональным жестом собирает салфеткой каплю с горлышка. Я беру бокал за ножку. Ни черта в этом не смыслю, но втягиваю аромат носом.

Пахнет вкусно. Делаю маленький глоточек под напряженным взглядом брата. Задерживаю на языке и глотаю.