Преданное прошлое

Час спустя Роб оказался в Чипсайде, на широкой улице, кипящей жизнью и с обеих сторон уставленной домами, поднимающимися вверх на три, четыре и даже пять этажей, такими высокими и неустойчивыми на вид, что он даже подумал — такой дом в любой момент может рухнуть на голову. Вокруг кишели толпы народу. Шум стоял невообразимый. Роб свернул в лабиринт узких переулков по соседству, где находились главные квартиры гильдий ремесленников города — кузнецов и плотников, седельников и мелких торговцев шелком, галантерейщиков, поваров, кожевников. Пекари располагались на Брэд-стрит, молочники на Милк-стрит, рыботорговцы на Фрайди-стрит. Ювелиров он обнаружил за работой между Брэд-стрит и Фрайди-стрит, на улочке под названием Золотой Ряд, что было неудивительно.

Роб ходил от мастерской к мастерской, но никто там не слыхал имени Джона Килигру. Он уже подумывал бросить безрезультатные поиски и остановился, озадаченно взирая на вывеску «Мужское платье», на которой с одной стороны был изображен турок, едущий верхом на каком-то странном животном, напоминающем огромную корову с гротескно длинной шеей, а с другой — чернокожий человек, оседлавший гигантского льва, когда к нему подскочил юный прыщавый подмастерье, который следовал за Робом с самого начала улицы, и подергал его за рукав.

— Человек, которого ты разыскиваешь, сейчас сидит у наших знакомых купцов. — И уставился выжидающим взглядом. Роб недоуменно пялился на него.

— И где мне искать этих купцов? — наконец осведомился он.

Парнишка протянул руку ладонью вверх. Пальцы были обожжены и испятнаны капельками расплавленного металла — следы повседневных трудов и опасностей, связанных с его профессией.

Вздохнув, Роб сунул руку в карман и достал грот, но подмастерье презрительно фыркнул: его не устраивала такая мелочь. Удовлетворился он лишь тогда, когда Роб извлек два серебряных пенни. Один он сразу отдал парнишке, а второй придержал в руке.

— Отведешь меня на место, тогда получишь и другой.

Подмастерье побледнел; это выглядело весьма примечательно, принимая во внимание мучнисто-бледный цвет его лица.

— Моя шкура стоит дороже пары пенсов.

— Лично я в этом сильно сомневаюсь, — ответил Роб. — Но я не скажу ему, как удалось разузнать о его местонахождении.

Жадность боролась со страхом, но в итоге все-таки победила.

Когда они оказались на некой улочке без названия, Роб полностью потерял ориентировку, но один-единственный взгляд сквозь грязное, засаленное оконное стекло, за которым мелькнула рыжая голова, тут же заставил его забыть обо всем. Он швырнул парню второй пенни и постучался в дверь. Внутри в тот же миг воцарилось подозрительное молчание, потом кто-то осторожно выглянул в окно. Секунду спустя дверь отворилась, оттуда высунулась рука, втащившая Роба внутрь.

— Какого… да я тебя знаю! — Килигру хмуро рассматривал его, напрягая память.

Роба было трудно с кем-то спутать — здоровенный, соломенно-желтые волосы, да и внешность вовсе не городского жителя.

— Я Роберт Болито. Служу у сэра Артура в Кенджи. Он сказал, что вас можно найти в Лондоне.

Джон Килигру скорчил недовольную гримасу:

— Черт бы его побрал! Он что, шпионит за мной? Мои дела — это мои дела и никого не касаются!

— Я пришел по своей воле, у меня к вам личное дело. Нам нужно поговорить наедине, сэр. Дело касается Кэтрин Триджинны и ее матери, Джейн. Джейн Куд, как ее звали раньше.

Выражение лица сэра Джона несколько смягчилось. Он обернулся к двоим другим мужчинам, сидевшим в комнате, которые внимательно наблюдали за происходящим.

— Ладно, идем.

Килигру подтолкнул Роба к двери в заднюю комнату, где почти не было мебели, зато было полно пыли, вошел за ним, прикрыл за собой дверь и повернулся к парню лицом:

— Я теперь не имею с этой женщиной ничего общего. Все это было очень давно, когда она работала в Арвенаке.

— Почти двадцать лет, и, что примечательно, именно столько лет ее дочери, Кэтрин.

— И какое отношение это имеет ко мне?

— Сэр, я получил сведения из вполне достоверного источника, что она ваша дочь. Нет смысла это отрицать: девушка унаследовала точно такие же рыжие волосы, как хвост лисы. Вы, вероятно, помните, как… встречались с ней в Кенджи, во дворе.

В светлых глазах Килигру что-то мелькнуло — он вспомнил.

— У меня немало ублюдков по всей стране разбросано, так что меня вряд ли может шокировать тот факт, что с кем-то из них я знаком лично. К тому же у меня с этой девицей ничего и не было. Если она говорит, что было, лжет, чтобы прикрыть собственный грех.

— И мать, и дочь в данный момент пребывают в страхе за собственную жизнь и находятся в какой-нибудь гнусной тюрьме для рабов в Берберии.

— Ты имеешь в виду набег разбойников из Сале на Пензанс?

Да, именно так и называли этих негодяев. Роб кивнул.

— На прошлой неделе от них пришло письмо с требованием выкупа. Они требуют… очень большую сумму за освобождение пленников.

Джон Килигру осклабился: