Преданное прошлое

А что они сделают с этими пленниками? Вы думаете, их отвезут к Великому Турку? Я слышала, это настоящий зверь, у него в гареме десять тысяч женщин, а дворец весь отделан золотом. Ах, Константинополь! Как бы я хотела побывать там, увидеть все эти купола и минареты, зайти в церковь Святой Софии, вдохнуть воздух древней Византии! Хотя, полагаю, женщинам туда вход воспрещен, да еще христианкам. Пришлось бы переодеться в мусульманского пилигрима! — Красавица сжала руки перед грудью. — Я бы натерла кожу ореховым маслом, приделала себе бороду и завернулась с головы до ног в длинную рубаху, а на пояс привесила бы кинжал, на ноги надела красивые цветные кожаные сандалии, точно такие, как у чауша68, что был у нас весной в качестве посланника своего султана к нашему королю. — Ока снова сложила руки перед грудью в восторге от этого приятного воспоминания. — Вы знаете, он привез львов и тигров для королевского зверинца! Очень мило с его стороны.

Но он вовсе не выглядел как пират. Вообще-то он был немного жирноват…

— Леди Солсбери, прошу прощения, что перебиваю вас…

Графиня явно не привыкла к подобному обращению. Она приоткрыла от изумления рот, потом принялась возбужденно обмахиваться веером.

Роб сунул руку под куртку и достал оттуда завернутый в. бумагу пакет, который с великой осторожностью развернул.

— Я хотел бы показать вам вот это, миледи.

— Боже правый! — Графиня расправила ладонями кусок ткани, который передал ей Роб. — Какая замечательная работа!

В самый последний момент перед отъездом из Кенджи, движимый вспышкой вдохновения, Роб сбегал в комнату Кэт. На пороге он остановился, словно опасаясь, что ее тень все еще бродит здесь и он может спугнуть ее или ее призрак. Войдя в комнату, бедняга всем своим существом ощутил, что вторгся в пространство, по-прежнему заполненное ее существом; он практически ощущал ее запах, слабый аромат мускуса и роз. Незаконченную напрестольную пелену было нетрудно найти под кроватью, он заглянул туда первым же делом. Роб свернул работу и засунул себе под рубашку и потом всю дорогу до Лондона прижимал к телу, пока до него не дошло, что на ней наверняка останутся пятна от пота. Это был для него священный предмет — и сам по себе, и потому, что над ним работала Кэтрин. И он вовсе не хотел его испачкать.

И сейчас он смотрел на работу, которую Кэт проделала втайне, при свечах, в своей мансарде, и вспомнил их вылазку в начале лета в Касл-ан-Дайнас и то, как она говорила о своем желании вступить в гильдию мастеров-вышивальщиков и как он пытался отговорить ее, убедить отказаться от чрезмерных амбиций.

— Рисунок просто великолепный, фантастический! — Кэтрин Хауард провела пальцем по телу Змея, обвившегося вокруг ствола дерева, прикоснулась к золотым волосам Евы, потом к ярко-красному яблоку.

— Кэтрин сама придумала этот рисунок.

Графиня подняла голову, пораженная:

— Сама? Мне казалось, мы с Маргарет договорились, что я пришлю к вам своего человека, чтобы он придумал дизайн, который будет вышивать эта молодая дама. Должна признать, я немного задержалась с этим делом, столько хлопот с детьми, с домом… — Она замолчала, словно зачарованная деталями искусной вышивки. — Но наш Кристофер никогда в жизни не мог даже мечтать придумать подобное! Такой живой рисунок! Прекрасный! — Леди помолчала, потом спросила: — Но почему вы привезли ее в незаконченном виде?

Роб с трудом сглотнул.

— Кэтрин похитили пираты. Ее заставили написать письмо с требованием выкупа. Она в Сале, в Берберии. Они требуют за нее восемьсот фунтов.

Смех Кэтрин Хауард резко оборвался.

— Восемьсот фунтов? За девушку-служанку? Даже за девушку, которая умеет так вышивать, это чрезмерная сумма. Вам известно, что всего за тысячу можно купить титул барона?

Молодой человек горестно повесил голову:

— Я поклялся выкупить ее.

Графиня милостиво улыбнулась:

— Милый мальчик! И сколько вы уже успели собрать?

— Почти ничего, мадам. Но я готов работать задаром до тех пор, пока не выплачу весь долг. Корнуолл — бедное графство, а Кэт захватили в плен вместе с ее ближайшими родственниками.

Она вздохнула.

— Такое верное сердце само стоит целого состояния. Если бы у меня оно было! Но все это, — она обвела рукой свое платье, ювелирные украшения, окружающую роскошь, — все это, милый мой, лишь показуха. Дом не принадлежит нам.

Это собственность епископа Дарема. Мы лишь занимаем одно крыло. Муж убил бы меня за такие слова, но у нас просто чудовищные долги. Отец Уильяма умер, оставив долгов больше чем на тридцать тысяч фунтов, а что до моей собственной семьи… — Она развела руками. — Это и впрямь было бы очень здорово, если бы вы перебрались к нам и стали бы у нас работать в каком-то качестве, чтобы заработать на выкуп Кэтрин, но поймите, как обстоят дела…

Роберт видел, как они обстоят. Сердце у него замерло.

— А напрестольную пелену оставьте у меня, — проворковала леди Солсбери. — Я найду кого-нибудь, чтобы ее закончить. Для нашей церкви во Фрамлингеме.

— Не могу, миледи, — тихо ответил Роб. — Это все, что у меня от нее осталось.

Она надула губки.

— Вот что, подождите-ка здесь.