Преданное сердце

Офицерский клуб находился между нашим домом и зданием штаба; я впервые пожалел, что не могу туда войти. К счастью, там были застекленные двери, и можно было подглядеть, что творится внутри. Я обходил здание клуба по второму разу, когда заметил, что за мной внимательно следит охранник: уж не собираюсь ли я метнуть ручную гранату? С улицы было видно, что многие посетители уже разошлись, но некоторые еще продолжали потягивать свои коктейли — и Эрика в их числе. Она и еще одна женщина — по всей видимости, немка — стояли в окружении нескольких американских офицеров, которые наперебой что-то говорили. Другая женщина явно не отличалась красотой, поэтому я решил, что весь этот сыр-бор из-за Эрики. Среди офицеров, насколько я мог различить, был только один майор — седоватый господин с намечающимся брюшком и самодовольным видом. Вся компания прямо-таки каталась со смеху — даже трудно было понять, над чем можно так смеяться. Потом взоры присутствующих обратились к майору — видимо, он рассказывал какой-то анекдот. По тому, как майор оглядывал своих слушателей и жестикулировал, можно было понять, что он на этом деле собаку съел. Произнеся последнюю ударную фразу, майор эффектно взмахнул рукой, и публика снова захохотала. На Эрику анекдот произвел такое сильное впечатление, что она даже стиснула от восторга руки. Определенно, этот майор был тот еще шутник. Жестом успокоив слушателей, он начал рассказывать новую историю, которая, как и первая, сопровождалась взрывами смеха. Среди всеобщего веселья Эрика как бы невзначай погладила майора по рукаву. Завороженный этим зрелищем, я не заметил, как кто-то подошел ко мне. Я очнулся лишь услышав сзади голос:

— Покажите-ка удостоверение личности.

Это был тот самый охранник, который наблюдал за мной. Просмотрев удостоверение, он спросил:

— Что вы тут делаете, Дэйвис?

— Смотрю, — ответил я.

— Идите и смотрите с той стороны улицы. Если понравится, можете сообщить об этом в комендатуру.

Перейдя на противоположную сторону, я обернулся. Окно мне теперь загораживало дерево, охранник по-прежнему не сводил с меня глаз, и я уже собирался отправиться домой, как вдруг из клуба вывалилась вся компания. Немного поболтав, они начали расходиться; невзрачную немку взял на себя какой-то капитан, а майор распахнул перед Эрикой дверцу сверкающего «бьюика». Ни секунды не размышляя, я сорвался с места и помчался по улице. Интересно, что должен был подумать охранник? Сначала какой-то подозрительный тип полчаса подглядывает в окно офицерского клуба, потом вдруг стремглав убегает неизвестно куда. Я без передышки домчался до Оскар-Хелене-хайм, где, обливаясь потом, поймал такси и поехал в Зелендорф. Если майор не будет сильно гнать, рассчитал я, мы приедем туда одновременно. Остановив такси за углом дома, где жила Эрика, я подбежал к живой изгороди и посмотрел сквозь листву. «Бьюика» не было. Значит, майор все-таки меня обогнал. Удобно ли так поздно позвонить в дверь? Но что за странная вещь — в окне у Эрики горит свет, а шторы открыты: ее еще нет дома! Выходит, они где-то застряли по дороге. Что ж, еще только двенадцать — время детское.

Я начал ходить по улице — два квартала туда, два квартала обратно — пять минут в обе стороны. К часу ночи я прошагал таким образом двенадцать раз, к двум — еще двенадцать. На двадцать седьмой раз к дому подъехал «бьюик». Стоя в тени напротив дома, я видел, как Эрика с майором подошли к двери и остановились, негромко о чем-то беседуя. Разыгрывая из себя европейца, майор прильнул губами к ее руке и не отрывался до тех пор, пока Эрика — не может быть! — пока Эрика не чмокнула его в щеку! Потом, еще потискав ее руки в своих, он откланялся, и Эрика вошла в дом. Идя к машине, майор напевал себе под нос: "Любимая, спокойной ночи", а открыв дверцу, изобразил ногами какое-то танцевальное па. Уехал он прежде, чем Эрика успела дойти до своей комнаты. В два часа двадцать три минуты Эрика задернула шторы. В два тридцать свет в комнате погас.

На следующий вечер мы с Эрикой должны были вместе ужинать. Как поступить — сделать вид, что ничего не произошло, или открыть свои карты? Все решилось, когда Эрика сама заговорила об этом.

— Как прошел "кружок героев"? — спросила она.

— Неплохо. Маннштайн был в ударе. Засиделись допоздна. А как прошла ваша вечеринка?

— Ничего.

— Много было народу?

— Человек пятьдесят.

— И что вы делали?

— Пили, разговаривали. Там был хороший буфет.

— До дома добралась нормально?

— Да.

— На автобусе?

— Нет.

— Кто же тебя довез?

— Майор Холлоран.

— Ну и как он тебе?

— Вполне.

— Он тебя отвез прямо домой?

— Нет, мы по дороге еще заехали выпить вина.

— Куда?

— К нему.

— Он что, не женат?

— Нет, женат, но у него больна теща, и жена сейчас с ней в Америке.

— О чем же вы беседовали?

— Так, о том о сем. В основном, о моей работе. Он сказал, что, наверно, сможет найти мне место получше или, по крайней мере, повысить зарплату. А почему ты спрашиваешь? Ты что, ревнуешь?

— Ни в коем случае.