Преданное сердце

Я решил, что пока хватит, и переменил тему. Мы заговорили о разных вещах, и, насколько я мог судить, Эрика находилась под впечатлением, будто мне это очень интересно. На самом же деле мои мысли вертелись вокруг майора Холлорана. Значит, он обещал Эрике повысить зарплату или устроить на другую работу? Все это можно было обговорить за пять минут. Холлоран стоял у меня перед глазами — как он, напевая, идет к машине, как выделывает ногами какие-то штуки в духе Боуджэнглза Робинсона.[63] Разве так себя ведут, когда хотят помочь продвинуться по службе какой-то там библиотекарше? Да неужели могло так случиться, что между ними ничего не было? Едва ли.

Немного погодя я спросил:

— Как насчет завтра? Ты свободна?

— Майор Холлоран сказал, что ему нужно еще раз обсудить со мной всякие библиотечные дела. Ты не предупредил о том, что хочешь куда-нибудь пойти, вот мы и договорились встретиться.

В воскресенье? Воскресенье всегда было нашим с Эрикой главным днем, мы всегда проводили его вместе, и я думал, что завтра мы съездим в Тегельский замок: пройдемся по замку, прогуляемся вдоль озера, поужинаем в кабачке "у старого Фрица", где когда-то бывал сам Гете, — словом, проведем день так, чтобы было что вспомнить.

— Тогда давай встретимся днем, — сказал я.

— К сожалению, — ответила Эрика, — майор освободится только после обеда. Он будет на яхте одного своего приятеля на Хафеле.

— А вечером ты тоже занята?

— Да, мы договорились поужинать в офицерском клубе в Грюнвальде.

Неужели это начало конца? Да, все выглядело именно так, хотя, когда я проводил ее домой, мы еще целовались в коридоре, и Эрика была такой, как всегда. Вот женщина, думал я, которая меняет мужчин, как перчатки. Любовь втроем — такого у меня вроде бы еще не было, и мне вдруг ужасно захотелось все это испытать. Я представил себе, как трахаю Эрику, а она мне рассказывает, что они там делали накануне с майором. Но пока лучше ей об этом не говорить: вдруг она меня неправильно поймет?

Что ж, раз она хочет провести воскресенье по-своему, то и я проведу его по-своему. Может быть, если пройтись по Курфюрстендамм, удастся найти другую Эрику? Даже если и нет, можно будет взять какую-нибудь проститутку. По бабам я уже не ходил много месяцев, и не могли же все они быть, как те трое, которые попались мне в первый вечер! Если Эрика решила удариться в загул, почему бы не удариться в загул и мне? Но вместо этого в воскресенье я первым делом разыскал армейский телефонный справочник. Телефона майора Холлорана там не было. Ну да, понятно: он ведь в Берлине недавно. Но в общем справочнике я его нашел — и телефон его, и адрес. Совсем позабыв про Курфюрстендамм, я прямиком направился туда. Это было недалеко — в квартале, где жили американские военные. На улице играли дети, супружеские пары шли в церковь — словом, все были заняты своим делом, как будто ничего здесь не произошло и будто именно здесь не была обесчещена Эрика. Побродив по этой "маленькой Америке", я наконец нашел его машину. Зачем я сюда пришел, что я тут позабыл? Этого я не знал, но мне почему-то казалось, что я должен увидеть, как он уезжает. Он вышел из дома в самом начале второго, щегольски одетый в белые парусиновые брюки и синий спортивный пиджак. Он кивнул мне как знакомому — наверно, решил, что я тоже офицер. Я думал, что у него будет хоть немного виноватый вид — нет, ни чуточки. Его «бьюик» безмятежно поехал в сторону Зелендорфа.

Теперь-то уж точно пора было отправляться в центр, но я вместо этого сел на автобус, шедший до Хафеля, и весь день таскался по берегу, надеясь обнаружить Эрику.