Преданность

Но теперь ему как-то не хочется, и страшно, что могут увидеть, и что он застрянет под шкафом, что его станет рвать, как рвало Тео, и что мать заметит, что он опять пьяный. Он не осмеливается сказать другу, что ему страшно. Что он больше не хочет. Потому что у Тео только одно на уме: улучить момент и выпить с ним, скрыться с глаз, остаться в одиночестве. Увеличивать дозы, пить быстрее. Когда они познакомились, у них были другие игры, которые они придумывали вдвоем или показывали друг другу, а теперь их сменило это странное состязание, — но Тео в одиночку ведет поединок с самим собой. Матису жаль того времени, когда они обменивались карточками, один за другим читали журналы, пересказывали любимые фильмы или видеоролики. Он уже не понимает, как это началось, как появилось спиртное, может быть, в первый раз его принес Юго. Да, точно, Юго обнаружил у брата бутылку с остатками вина и пронес в рюкзаке в школу. Они пили по очереди и потом хохотали до упаду.

Пьянство было игрой. Сначала. Их подпольной игрой, о которой знали только они.

А теперь Тео ни о чем другом не думает. Только Матис ступит за ограду коллежа, сразу сыплются настойчивые расспросы: достал деньги? удалось выкрасть бутылку? много там осталось?

Две недели назад бабушка подарила Тео двадцать евро одной бумажкой. На эти деньги они заказали брату Юго, Батисту, большую бутылку виски, но он ее все не приносит.

Сегодня мадам Дестре организовала культпоход в Сад растений. Она хочет отвезти их в Большую галерею эволюции, чтобы они поучаствовали в семинаре для детей «Как классифицировать живой мир?».

Утром перед выходом класса из школы она провела перекличку и еще сказала, чтобы каждый ученик записал себе ее номер мобильника на случай, если вдруг кто-то отстанет и потеряется. Они все вместе вышли из коллежа. И отправились пешком до метро.

Тео не пришел. Матис сначала расстроился и заскучал, но в конце концов семинар ему очень понравился. Сначала все знакомились с разными видами животных, потом на основании этих наблюдений определяли их сходства и различия, потом узнали, по каким методам ученые классифицируют виды.

Он хочет стать ветеринаром.

На обратном пути, когда класс шагает к коллежу (разбредаться нельзя ни в коем случае, потому что по возвращении из культпохода учеников надо пересчитать), мадам Дестре задает ему разные вопросы. Она интересуется, почему Тео не участвует в культпоходах.

Он чего-то боится? Кто-то запрещает ему ходить с классом?

Матис очень вежливым тоном говорит, что не знает.

Поскольку она все молчит, он чувствует необходимость что-то добавить: может, у него нет денег.

Он бы сейчас с удовольствием влился в стайку девочек, которые идут позади, но мадам Дестре как-то не намерена его отпускать. У нее есть еще вопросы. Она говорит, что Тео кажется ей грустным, усталым. Несколько минут Матис гадает: может, она их засекла или о чем-то догадывается? Но нет, она просто хочет знать, бывал ли он у Тео дома, видел ли родителей. Матис отвечает по возможности кратко, но чувствует, что мадам Дестре спрашивает не просто так, она беспокоится.

Они подходят к коллежу, она по-прежнему идет рядом с ним, но теперь погружена в свои мысли, и вид у нее такой, будто она ищет разгадку ребуса и все никак не найдет. Он уже готов бухнуть без всяких объяснений: «Тео пьет спиртное так, будто хочет напиться до смерти». Эта фраза уже несколько минут звучит у него в голове — трагично, пафосно и непроизносимо.

Вдруг их догоняет Роза и прямо с ходу спрашивает, дадут ли потом проверочную по теме культпохода. Мадам Дестре вздыхает. Нет, проверочной не будет.

Матис так и молчит. Момент упущен.

А стоило рассказать, что он увидел в тот день, когда отводил Тео к отцу.

Он тогда впервые попал внутрь квартиры. Раньше Тео никогда его к себе не приглашал, и если Матис заходил за ним, то каждый раз ждал внизу у дома.

В тот день Тео пролез под шкаф сам, без него.

И ему стало плохо от рома. Он едва выбрался, и его стало тошнить в туалете коллежа. Там и нашел его Матис, Тео вообще на ногах не стоял. Матис сказал другу держаться за него, потом помог забрать вещи из шкафчика раздевалки и повел вниз по лестнице. Они вместе поехали на метро, по пути несколько раз выходили из вагона, потому что Тео рвало, от метро потихоньку добрались до дома. У подъезда Тео пытался отговорить Матиса подниматься, но самостоятельно идти не мог. Поневоле пришлось сказать другу код, этаж и номер квартиры.

Даже дверь ключом открывал Матис. Квартира была погружена в темноту, шторы задернуты. У него сразу перехватило горло от запаха. Воздух был спертый, зловонный. В доме давно не проветривали.

Тео крикнул:

— Это я, папа. Я с другом.