Преданность. Год Обезьяны

Сколько раз ты спрашивала меня о нашей семье, но я тебе ничего не рассказывала. Твой отец велел мне ничего не говорить. Зачем взваливать на ребенка бремя политики и родословной? Он всерьез страшился за твою безопасность. Он был профессор и знал много языков, совсем как ты. Его мать была еврейкой, она умерла еще до твоего рождения. Теперь я его понимаю. Твой отец больше интересовался политикой, чем религией. За речи без утайки Совдепия внесла его в черный список.

Мы были из католической семьи, и твоя мама все время молилась. Ее главной заботой был ее сад, а ты была для нее самым драгоценным цветком. У меня кровная родня не вызывает никаких чувств. У меня такое ощущение, что я стала совершенно новая, и Франк – новый, и наш ребенок будет новым. Ты тоже новая. Вот подарок, который сделали тебе родители, когда отпустили тебя в большой мир.

Мартин пробовал отыскать нашу семью. Я надеялась вернуть тебя сестре и получить свободу. Но он никого не отыскал, там все не так, как раньше. У меня было ощущение, что мы болтаемся между небом и землей, и это меня пугало. Но теперь я понимаю, что заодно это было чудо. Мы с тобой без прошлого, а значит, у нас есть только настоящее и будущее. Нам всем хотелось бы верить, что мы пришли ниоткуда, что мы сами себе родина и каждый наш жест – наш и больше ничей. Но потом мы обнаруживаем, что принадлежим истории и судьбе долгой череды живых существ, которые, возможно, тоже предпочли бы вырваться на свободу.

Нет никаких знаков, которые подсказали бы нам, кто мы такие. Ни звезда, ни крест, ни номер на запястье не подскажут. Мы – это мы. Твой талант идет только от тебя самой. Но Франк рассказал мне, что однажды видел тебя на коньках на маленьком пруду, затерянном в лесу. Он охотился там на оленя. Постоял, понаблюдал за тобой, но ты его не заметила. Он сказал мне, что ты чемпионка. Именно так и сказал.

Франк нашел нам хороший дом около Шварцвальда. Иногда мне снится плач волков. Но все это осталось в прошлом. Я хочу только одного – быть собой. Я работаю – торгую духами в приличном магазине. У меня есть несколько красивых платьев, и я снова смогу их носить, когда родится маленький. Мы живем в безопасности, и мы – новая эпоха.

Твоя Ирина

12

Наконец она все-таки вернулась в коттедж. Стекло в одном из окон разбито, и прихожую завалило засохшими листьями. Обнаружилась небольшая стопка писем. Из школы, от Марии, от Ирины. Что бы случилось, если бы она продолжила учебу, если бы вышла на каток большого мира, если бы каждый ход на шахматной доске, каждое уравнение и даже темная текучесть любви слились воедино?