Преданные

Нас уже ждал обед, который по случаю моего приезда приготовила мама. Стар прекрасно знал, чем ему это грозит в кругу моей семьи, но сбегать не собирался. В итоге обычный прием пищи превратился в застенки человеческой инквизиции. Мама с папой вовсю допрашивали моего мужчину, тот предельно честно отвечал, а я сидела, спрятавшись за стакан с маминым морсом, чтоб хоть глуповато-счастливая улыбка не так в глаза бросалась.

— Я так понимаю, Стар-тик, вы решили все делать так, как и положено. А то, в последнее время многие отказываются от традиций, — строго проговорил отец, хотя, по нему было видно, что маг ему понравился серьезностью, уверенностью.

— Да, сир Варрик. Рива мне очень дорога и мне бы не хотелось, чтобы она могла неправильно истолковать мои намерения в отношении нашего будущего.

Вот же ж! Тресните меня кто-нибудь по голове. О свет, я еще краснеть сейчас начну!

— Дочь? — родители вместе со Старом многозначительно посмотрели на меня.

— А… Конечно, для меня это так же важно, и я ответила согласием. Однако, пока мы находимся в статусе куратор — курсант, мы официально о чем-либо объявить не можем.

— Понимаю, это правильно. Но самое главное, что ваше решение обоюдное и добровольное.

Дальше его бесстыжее тренерство начало расхваливать меня, покоряя этим родителей, и без того радостных, что на голову их непутевой дочери свалилось такое серьезное счастье. Рудик то уже был женат, ну вот и дочь пристроили! И за кого!

Через три часа флаер Стара скрылся вдали, оставив горячий тренерский поцелуй и предложение для меня и родителей посетить его дом послезавтра.

Ина.

Каникулы в этот раз, были безрадостными, все, что можно, было против меня. Особенно Рива и Стар, мне настолько глубоко затронул их никак не начинающийся роман, что я саму себя страшиться начала. У них все было так легко, так просто и открыто, так искренне. Все обиды прощаются, когда есть взаимное желание быть рядом, развиваться, давать что-то друг другу, заботиться, а Стар заботился о ней. Когда нет лжи и тайн, и любимый не целует других по велению родственников. Настя была права. Они будут вместе. Пусть сама аркант еще до этого никак не дойдет.

А вот я, которая так стремилась сохранить и наладить отношения с Амиром, теперь о них устала.

Я очень надеялась, сначала, что он переборет обиду, потом, что добьется первого проекта, поста зама, что он, наконец, скажет о своих чувствах, потому что мои крепли день ото дня. Рива с Настей жутко ругались, заявив, что я сбрендила, и что на нем не сошелся свет клином, но я не могла переселить себя и посмотреть на кого-то другого. Настолько он был дорог мне. Но даже такая любовь без подпитки угасает, а еще, от того, что он на снимках в колонках светской жизни появлялся под руку с разными красавицами, потому что, то тут, то там, мелькали предположения о скорой помолвке.

Прошло слишком много времени, даже для уитримана, чтобы сказать, либо да, либо нет. И раз «да» не сказано, то надо смириться, что кроме дружбы у нас ничего не будет. И я решила смириться.

Помниться, мне попалась в галактинете статья какого-то сильно любившего поразмышлять журналиста. Он рассуждал о том, что же привнесли люди за триста с лишним лет в Федерацию. Статья начиналась весьма красочно и радостно, а заканчивалась паникой и страшными пророчествами.

Люди, по его словам, несли в себе что-то близкое каждой расе, и в то же время отличное ото всех. Незаметно поникая во все сферы жизни Федерации, они успели за триста лет сделать то, что тем же уитриманам не удалось и за шестьсот. А все потому, что мои сорасовцы принимали традиции других рас, а когда им начинали доверять, впускали их в круг, люди меняли все под себя, под свои традиции и устои, нравы и понятия. И мирно пасущимся, не привыкшим к подобному народам ничего не оставалось, как принимать правила игры. Они становились слишком зависимы от людей. Ведь за этот срок в Совете появилось больше тридцати советников-людей, за триста лет, на двести десять мест! Крупные компании, военные посты, все мягко перекочевывало в руки «новенькой расы». Люди покоряли, порабощали! Бояться надо людей, а не импартов, вопил каждой строчкой автор статьи.

Вопрошал поборник удаления людей от власти и о том, как же могли люди залезть в семейные устои? Ведь там, у каждой расы, царил свой особый порядок, правила. Большинству народов Федерации исконная людская Земля показалась бы раем, климатом, атмосферой, ведь остальным приходилось выживать в более суровых условиях, и в семье, в роду, в клане, не стоял вопрос о тонких чувствах, о романтике. И вот люди пришли, и что же? Молодежь тянется к человеческой расе, как мотыльки к огню. И обжигается, ведь там, где романтика, там ложь и игра, люди легко встречаются и легко расстаются, другим расам такое не под силу.